Пионер. Назад в СССР
Шрифт:
И приближалась беда не к лагерю, а наоборот, исходила из него. Имела она конкретный вид вышеупомянутого Мишина. Лунатик — это вообще-то, хреновое дело. Человек может бегать ночью по лужам, жрать голубей, охотиться на крыс, а утром не вспомнить ничего.
Но не суть. В общем герой выскочил из лагеря и побежал вперед, ориентируясь на свое чутье. Чутье оказалось с юморком и привело его к Белой Даме, которая кружила рядом с лагерем, планируя проникнуть на территорию и…
Далее версии разнились. Кто-то уверял, будто Белая Дама собиралась всех задушить. Кто-то уточнял, что задушить
В общем, если верить разрастающимся слухам, Мишин встретил Белую даму, а потом кинулся на нее, чтоб защитить остальных. Можно сказать, пожертвовал собой ради товарищей. Что интересно, каким именно местом Вася защищал пионеров, скромно умалчивалось. Видимо, данная деталь осталась скрытой от лишних ушей.
Самое интересное, в этой истории всячески фигурировало имя Толстяка и практически никто не вспоминал об остальных участниках похода. Поэтому есть четкая уверенность, слухи про героический подвиг сам Вася и распространял. Он теперь ходил с надутыми щеками, гордо задрав голову.
В принципе желающих увековечить своё имя не нашлось. Имею в виду всех участников ночного приключения. Нам с Ряскиным популярность не особо была нужна. Богомолу вообще пофиг. Уютов, думаю, больше всех хотел бы это все забыть. Одна мысль о том, что он своими родными зубами держал во рту кусок задницы Толстяка, причиняла ему физическую боль. Когда мы все умылись, переоделись, заправили постели и отравились в столовую, каждый раз, едва взгляд Уютова натыкался на Васю, возникало ощущение, будто Уютова сейчас стошнит.
В общем, единственным героем был признан Мишин и нас всех это устраивало. Особенно меня. Я искренне стал надеяться, что теперь, после того, как весь лагерь слышал о Белой Даме, никого больше не понесёт шляться ночью по лесу.
— Ты чего? — Заржал Ряскин, когда я поинтересовался по этому вопросу его мнением. Все-таки Антон бывалый человек в лагерной жизни. — Наоборот. Теперь ночью на улице будет не протолкнуться. Особенно, в самых дальних кустах, возле забора.
— Ты серьёзно? — Я попытался рассмотреть на лице Ряскина признаки того, что он шутит. Ни черта подобного. Рыжий, конечно, улыбался, но только потому, что счел мой вопрос глупым.
— Конечно! Все хотят поучаствовать в таком приключении. Ты что? Увидеть Белую даму. Потрогать ее. Это же просто… Не знаю…Это как деда Мороза встретить лично и узнать, что он существует.
— Кого встретить? — Я немного завис, соображая при чем тут дед из старой сказки.
Нет, все-таки начальник нашей тюрьмы хорошее дело придумал с этими книгами, и многое из прочитанного сейчас проскальзывало в новой жизни, но некоторые вещи я все равно не понимаю.
— Деда Мороза…– Ряскин повернул голову, рассматривая меня с удивлением. Мы подходили к столовой в этот момент и немного притормозились, пропуская малышей вперед.
— Как ты его встретишь? Он же — сказочный тип. — Я засмеялся.
— Нет, ну настоящего, конечно, никак. — Ряскин с подозрением разглядывал мое лицо. — Подожди, Ванечкин. Ты что, никогда не был на елке?
Я снова громко заржал. Но мне вообзе не было весело. Я просто не знал, что сказать. На какой, к чертовой матери, елке?
— Ничего себе… Вообще никогда не был? Опупеть можно. И в школе никогда не ходил? — Антон подумал, будто мой смех — это попытка скрыть смущение.
А я не смущался. Я запутался. Герой сказки, ёлка, школа. Где, е-мое, связь?!
— Вот это у тебя родаки… Нет, у нас тоже есть пацан в классе. Его никогда никуда не пускают. Он только учится и все. В шахматы играет ещё. Секцию посещает специальную. На олимпиады ездит. По математике. Его отец — физик-ядерщик. Он считает, что все эти праздники — пережитки старой, буржуазной жизни. Очень плохо относится к ним. На Новый год Степа тоже не приходит. Ему подарок классуха сразу отдаёт. А у тебя? Похожая история?
— Ну, да…– Сказал я и развёл руками. С темы надо срочно уходить. А то такими темпами завалить свою легенду недолго.
— Слышишь, Толстый, — Антон толкнул Васю локтем.
Мишин топтался рядом с Ряскиным, вертел башкой налево и направо. Он чувствовал себя настоящим героем этого дня и по-моему был не против еще раз совершить все, что было ночью, лишь бы популярность никуда не делась.
— Вася! Тебе говорю! Представляешь, Ванечкин никогда на Новогодней ёлке на был. Вот это мать у него, да? Натуральный изверг.
— Серьезно? — Вася наклонился и выглянул из-за Ряскина. — Ну, это вообще… Как ты жил все эти годы, Ванечкин? Я до сих пор жду Новый год. Елка, мандарины. Конфеты тоже. Эх…и подарки. А подарки? Подарки же были? Тебе их просто отдавали и все?
Я молча кивнул, пытаясь сообразить, почему пацанов зацепил тот факт, что я не был на елке. И кстати, вообще не уверен, что хочу там быть. Воображение сразу нарисовало здоровенную ель, на которой сверху сижу я. Нет, хорошо, что Ряскин и Мишин учатся не в той школе, где настоящий Ванечкин. Хрен его знает, был он на этой дебильной елке или не был. Могу погореть на сущей мелочи.
— Не переживай, Петя. — Ряскин со всей силы хлопнул меня по спине. — Мы тебе устроим настоящий Новый год. И пофигу, что сейчас лето. Организуем все в лучшем виде.
Я снова молча улыбнулся и покивал в ответ. Новый год — это, так понимаю, праздник. У нас его тоже отмечали, но салютом и вкусным пирогом. Никаких ёлок не было, никто никого на них не сажал, никаких дедов тоже не приносило. Какое странное время, все-таки. Какая странная у них вообще жизнь.
— Ты рад? — Не успокаивался Антон. Он, похоже загорелся очередной идеей. — Рад, что мы тебе деда Мороза и ёлку организуем?
— Конечно! — Я изобразил на лице вселенское счастье, а сам подумал, идите к черту со своей елкой. Уже понятно, ни одна затея Антона и Мишина не проходит спокойно, без эксцессов.