Пионерский гамбит
Шрифт:
— Да ты чтооо, не знаешь?! — Марчуков сделал большие глаза. — Снотворное было для детей, чтобы они по ночам и в тихий час спали, а не носились как бешеные. А в столовой оно стояло, потому что нельзя же так просто давать детям таблетки... Вот их в еду и подмешивали!
— Свистишь, — не очень уверенно сказал Мамонов.
— Да зуб на сало, мне дедов дружбан рассказывал, а он директором лагеря работал!
— Марчуков наклонился и вытащил из травы отбитое горлышко бутылки. — Эх, так блеснуло, а я думал
— Откуда здесь золото? — спросил я, но потом сразу замахал руками. — Нет-нет, Марчуков, молчи! Я знаю, ты сейчас расскажешь, что здесь когда-то держали пленных беляков, и кто-то зарыл здесь клад, но найти не смогли, потому что призрак Колчака бродит вокруг и сбивает всех с толку.
— О... — Марчуков замер, глаза его заблестели. — А призрак Колчака — это интересная идея...
— Так мы будем прятать, что нам там надо? — спросил я и повернулся к двум бело-синим домикам, стоящим друг напротив друга. — Там еще надо карту же рисовать...
— Да ерунда, можно прямо здесь и спрятать! — Марчуков зашвырнул зеленое бутылочное горлышко куда-то в кусты.
— А что в дом не хочешь лезть? Боишься? — я прыгнул в Марчукову и схватил его за руку. — Вдруг там призраки тех пионеров, которые выпили снотворное и не проснулись, а? Скрипят кроватями и пытаются утащить любого пришедшего в царство ночных кошмааааров!
— Ой, да ладно! — Марчуков встряхнулся и насупился. И сразу стал похож на рыжего обиженного воробушка. — Ничего я не боюсь! Можем даже на чердаке спрятать, где гроб стоит!
— Не подловишь больше, — я показал Марчукову язык. — Полезли уже внутрь. А... Подождите, а карту-то как оформлять?
— Можно не карту, а шифровку, — Марчуков перелез через фундамент и стряхнул с голых коленок налипший мусор. — Идти до корявого дерева, в которое ударила молния, потом искать на земле знаки и идти по ним. Клад под третьим камнем справа, синяя птица смотрит на него сверху. Ну, или как-то так.
— И стрелки на земле шишками выложить? — спросил я, поднимаясь на крыльцо.
— Можно и шишками, — ответил Марчуков. — Там не забито на самом деле. Просто доски сверху. Если подергать, то откроется.
— Свистишь? — усмехнулся я и продолжил, передразнивая Марчукова. — Дергай сильнее, зуб на сало там открывается! Ногами лучше упрись!
— Да не, зуб на са...
Я взялся за одну из прибитых к двери досок и потянул. Дверь скрипнула и неожиданно легко открылась.
— А... — Марчуков склонил голову на бок. — Я только хотел сказать, что там в одном окне рамы нет, и мы через него обычно залезали, но...
— Может и раньше было открыто, просто мы не проверяли, — сказал Мамонов, заходя в корпус следом за мной. Внутри пахло пылью и было сумрачно. Через пыльные стекла свет внутрь проникал, но окна были совсем уж маленькие. В коротком коридоре стояли полки для обуви, намертво
А в большой комнате стояла одна кровать с насквозь проржавевшей сеткой. Шарики от спинки были откручены. В углу была свалена куча какого-то хлама, посередине лежал недорисованный плакат с узнаваемым профилем Ленина. Кто-то явно талантливый рисовал. Широкими мазками. Буквы тоже были, но из-за слоя пыли их контуры, прорисованные только карандашом, были почти незаметными. Но несложно было угадать, что там написано «Слава КПСС!»
— А тут еще тумбочка раньше стояла, мы в прошлом году там краски нашли засохшие и оловянного солдатика, — сказал Марчков, останавливаясь рядом с окном. — И вон там еще галоши валялись, здоровые такие, как на слона!
— Похоже, один домик для мальчиков, другой для девочек? — я выглянул в окно сквозь покрытое пылью стекло.
— А мы во втором не были, там еще и окна заколочены! — Марчуков почесал в затылке. — Я думал секретку в тумбочке спрятать, она так хорошо стояла. Но кто-то унес.
— А что там с гробом на чердаке? — спросил я.
— Интересно... — Мамонов подошел к куче пыльного хлама. Похоже, это были ветхие покрывала или шторы, которые тут когда-то на окнах висели. Сверху валялось несколько консервных банок. — Банок тоже здесь раньше не было.
— Ну явно кто-то был после нас, что такого-то? — Марчуков сделал шаг к выходу. На лице появилось... ну... не то, чтобы беспокойство, но какая-то его тень. — Мы же в июне были.
— Банки будто совсем недавно вскрыли, — Мамонов поднял одну из них, но сразу бросил и вытер пальцы о штаны. — Даже не засохло еще!
Я тоже взял банку. Покрутил в руках. «Говядина тушеная», желтые буквы на оранжевом фоне по кругу. Внутри круга — черно-белое фото коровы. Действительно, недавно вскрыто. Я, конечно, не эксперт, но если бы она тут долгие годы провалялась, то выглядеть она должна была бы иначе.
— Значит, тут кто-то живет? — спросил я и повернулся к Марчукову. — Что там у нас говорят байки на этот счет?
— А может, ну его, а? — Марчуков сделал еще один шаг к двери. — Тут, если что, тюрьма и правда есть...
— Тогда тем более надо выяснить, что тут такое! — сказал я и шагнул в сторону лестницы на чердак. — У нас вообще-то пионерский лагерь, нефиг тут делать всяким бродягам. Ну что, вы со мной? Или я сначала один на разведку?
Глава 26