Пионерский гамбит

Фишер Саша

Чердак явно был жилой. Кто-то старательно почистил его от пыли и хлама и даже навел некоторый уют.

— О, вот она, та тумбочка! — почему-то громким шепотом проговорил Марчуков, выглядывая у меня из-за спины.

Кроме тумбочки здесь была импровизированная кровать из сложенных друг на дружку матрасов, аккуратно накрытая покрывалом, точно таким же, как и у нас в палате. Рядом на полу стояла книжная полка с несколькими потертыми книжками. На покрывале страницами вниз лежала еще одна книга, открытая. Я усмехнулся,

вспомнив, как родители в детстве меня шпыняли, чтобы я никогда так книги не оставлял, это портит переплет.

— «Робинзона Крузо» читает, — сказал Мамонов, останавливаясь на коврике с проплешинами вытершегося ворса. Наклонился к книжной полке. — «История средних веков Азии и Африки», «Источниковедение»... Учебники какие-то.

— О, тут консервы! — Марчуков распахнул дверцу тумбочки. — «Завтрак туриста», перловая каша с тушенкой, фуууу! Килька в томатном соусе... О, сгущоночка!

— Олежа, тебя мама не учила не трогать чужое? — Мамонов криво ухмыльнулся.

— А что такого? — Марчуков сунул банку обратно в тумбочку. — Это же явно какой-то беглый зек или что-то в таком роде! Наверняка стащил где-то тоже!

— А если это беглый зек сейчас по лестнице заберется, думаешь, он тебя по головке гладить будет? — Мамонов подошел к окну и выглянул наружу. Пыль со стекла была тщательно стерта, остались слабо заметные разводы от влажной тряпки. Снаружи было видно обширную поляну, в которой с этого ракурса можно было узнать старое футбольное поле. Второе окно было тщательно занавешено темно-синим шерстяным одеялом. Ну, понятно. То окно выходило в сторону лагеря, можно было заметить свет фонарика или свечки вечером. Вряд ли в заброшенных корпусах было электричество... Но насчет беглого зека Марчуков вряд ли был прав. Учебники по истории? Хм. Похоже, я знаю, кто тут живет.

— О, у этого беглого зека рюкзак точно как у меня! — Марчуков оставил в покое тумбочку и ткнул пальцем в угол, где стояло такое же брезентовое изделие советской туристической промышленности, что и у меня. Правда, на клапан этого было прицеплено множество металлических значков самой разной формы.

— Да что ты прицепился со своим беглым зеком? — задумчиво произнес Мамонов. — Зачем зеку читать учебники?

— Ну мало ли, в институт хочет поступить, — Марчуков присел на корточки рядом с рюкзаком, но не трогал ничего. — О, значок «Зенит-Ленинград», я такой давно хотел... Да ладно, ладно, я же ничего не трогаю больше!

— Надо подкараулить, кто здесь живет, вот что, — сказал Мамонов, возвращаясь к лестнице вниз.

— А может тут спрячемся? — с энтузиазмом предложил Мамонов. — Он, такой, залезает, а мы — хэээээ! Кия!

— Ты там на рюкзаке значок самбо видел? — Мамонов заржал. — Скоро тихий час закончится, а мы с вами еще секретку не спрятали!

— Но здесь прятать теперь, пожалуй, не надо, — хмыкнул я. — Мы же не знаем, кто тут обосновался.

—

Ага, — Мамонов спустился вниз. — Давайте уже сунем этот клад куда-нибудь по-быстрому, пока подъем не затрубили.

Мы пробирались по кустам вдоль забора, выискивая какое-нибудь приметное дерево для ориентира.

— Пссст! Мамонов! — раздался из-за куста громкий шепот.

— Ну? — мы остановились, Мамонов сунул руки в карманы.

Раздался треск, и из веток высунулась взъерошенная голова пацана лет десяти. К белой футболке пришиты синие офицерские погоны, с желтой звездой.

— Вы же это... секретку прячете? — пацан поморщился и смахнул с лица паутину.

— Ну? — Мамонов сорвал травинку и сунул ее в зубы.

— А давайте меняться, а? — пацан склонил голову набок и скорчил хитрую рожицу. — У меня есть шоколадный батончик, леска, бита и куриный бог.

— Свистишь про куриного бога! — влез Марчуков.

— Не, правда! — пацан пошарил в кармане и вытащил плоскую гальку с дыркой на шнурке от ботинка. — Во! На море ездили в прошлом году, я сам нашел!

— Илюха, давай отдадим, а? — заныл Марчуков. — Ну что нам эта секретка?

— Олежа, а ты бы, наверное, и родину за бочку варенья и корзину печенья продал, а? — хохотнул Мамонов.

— Эй, ты давай не путай! — Марчуков насупился. — То родина, а то... А лески сколько?

— Во! — из кармана появилась деревянная катушка от ниток с намотанной на нее леской. — Ну Мамооонов, ну пожалуйста! Красные и так нас делают, нам бы хотя бы счет хоть размочить, чтобы не всухую...

— А старшаки ваши что? — спросил Мамонов.

— Там третий отряд, — пацан вздохнул по-взрослому. — Они говорят, что вообще играть были не должны, если бы первый был не спортивным.

— И что?

— Что... — пацан сморщил нос. — И не играют. Сидят в отряде и нас гоняют. А у красных четвертый отряд — настоящие звери. Они нас как зайцев, щелк-щелк... Ну пожалуйста, это же нечестно, если мы совсем проиграем...

— Нда, дела... — Мамонов полез в задний карман и достал оттуда мятый конверт в «секреткой». Посмотрел сначала на меня, потом на Марчукова. — Ну что, парни, поможем?

Я кивнул. Марчуков тоже.

— Держи, — Мамонов протянул конверт пацану, потом отдернул руку. — Эй, а если тебя сейчас по дороге того?

— Не, тихий час же, нельзя! — пацан мотнул головой. — Но я все равно проползу тихо, как уж!

— Вот ты жук, а! — Мамонов подмигнул пацану и отдал конверт.

— Эй, а куриный бог?! — Марчуков обиженно выпятил губу. Пацан снова потянулся к карману, но Мамонов его остановил.

— Ты давай, ползи в свой отряд, а то уже подъем скоро! — сказал он, потом повернулся к Марчукову. — Олежа, ну ты как этот самый? Найдешь свой, не кипишуй. Слабым надо помогать.

— Ой, да ладно, — Марчуков насупился и отвернулся.