Пир для избранных
Шрифт:
Лишь бы не оказалось, что воздух поступает через щели в сплошном завале. В такой тесноте прокопать себе выход будет непросто.
Скорее даже – невозможно.
Наверное, не меньше получаса пришлось так продвигаться, в почти полной темноте, на ощупь. Толку от браслета почти никакого.
Затем всё круто изменилось, – завал резко исчез. Дальше открылась почти чистая штольня, лишь местами свалившиеся со сводов камни образовывали серьёзные скопления. Это Грешник рассмотрел, когда зажёг новый факел.
А ещё он увидел что-то непонятное. Не
Это походило на подвешенный к своду здоровенный тёмно-серый мешок. Сильно вытянутый по вертикали, прикреплённый к каменной поверхности десятками толстенных и неровных верёвок того же цвета.
Причём непонятно, к чему они там прикрепляются. Складывается впечатление, будто прилипли к камням, или даже вырастают из них.
Явно что-то ненормальное.
Осторожно приблизившись, Грешник краем глаза уловил в сторонке что-то выделяющееся на фоне камней правильностью очертаний. Повернулся, уставился на приличных размеров кирку. Нагнулся, поднял. Ржавая, и рукоятка такая трухлявая, что чудом не развалилась в руках. Такая даже замах вряд ли выдержит, а врезать ею нечего и думать.
Хлам.
Вообще-то даже интересно, – кукловоды разрешат бить такой штуковиной? Ведь навыка именно на кирки у Грешника нет. Может, она относится к дубинкам? Если так – должно сработать.
Если же нет, рискует значительно осложнить начало боя с возможным противником.
Впрочем, о каком риске речь? Такая кирка для боя не годится. Разве что другую рукоять соорудить, но как? Единственная доступная палка не подходит, а других вокруг не наблюдается.
Покрутив головой, заметил ещё кое-что. Прямиком под той тёмно-серой штуковиной, что свисала со свода, валялся предмет, походивший на уродливую флягу.
Это действительно оказалась примитивная фляга. Сделана из высушенной тыквы, обвязанной верёвочками, сплетёнными из грубых растительных волокон. Сложно представить, что в таком убожестве когда-то могла удерживаться вода. Но иначе зачем её потащили в шахту?
Взглянув на странный мешок уже иным взглядом, Грешник перестал отгонять от себя тревожные мысли. Надо наконец признать, что он с самого начала догадывался о содержимом. Очень уж форма вытянутая, характерные габариты, да и фляжка с киркой поблизости подсказывают, что таким добром не разбрасываются, хозяин где-то близко.
Мешок лишь казался сшитым из ткани. На деле это оказался материал, похожий на слипшуюся грязную вату. Палка тут же в нём завязла, не добравшись до содержимого. Пришлось её чуть покрутить, разрывая оболочку, после чего начало показываться содержимое. Причём Грешник сразу не понял, что это. Какая-то тёмная неровная масса.
Поднёс факел к прорехе в «мешке», пытаясь подсветить. И тут случилось непредвиденное. Одна из сухих палочек, подгорев, выпала из пучка и, падая, зацепилась за полосу, свесившуюся из разорванной оболочки.
Волокнистый материал вспыхнул мгновенно и ярко.
Грешник отшвырнул ярко пылающую ленту «ваты» с пластом, выдранным из оболочки. А потом вдогонку палкой поддел, отправив ещё дальше. Даже там, под стеной, полыхало столь знатно, что получилось освещение немногим уступающее электрическому.
Содержимое «мешка» высветилось во всей красе. Красе, надо признать, сомнительной.
Не каждому понравится любоваться мумифицированным трупом.
И дело тут явно не в погребальных обрядах, родственных древнеегипетским. В условиях сухой шахты тело ссохлось само по себе, без бальзамирования. Ну разве что после смерти, или даже в процессе гибели потеряло большую часть влаги.
Скорее всего, именно так и было. Ведь мешок никакой не мешок – это кокон. Кокон, в который завернули добычу. Вряд ли её здесь бросили в таком виде нетронутой. Раз мясо на месте, это ещё ничего не значит. Да и мяса того как-то маловато. Складывается впечатление, будто не осталось ничего, кроме почерневшей кожи, обтягивающей костяк.
Брезгливость в таких делах – лишнее. Поэтому Грешник не стал морщиться, когда принялся потрошить мумию клювом кирки. Подозрения оправдывались, даже с учётом полного высыхания, плоти на костях ничтожно мало. Можно сказать – почти нет. Также нет ни намёка на внутренние органы. Куда ни ткни, железо за кожей проваливается в пустоту.
Перестав изгаляться над трупом, снял с него грубые ножны с увесистым ножом. За исключением набедренной повязки и тонкого пояса, это единственный предмет на теле.
И единственный ценный.
В отличие от кирки с этим ножом можно идти в бой. Железо паршивое, но не проржавело, клинок широкий и толстый, заточка так себе, но она есть. Увесистая штука, такой можно и колоть, и рубить.
Повесив трофей на пояс, Грешник занялся модификацией оставшихся факелов. Паутина неведомой твари показала себя с лучшей стороны: пылает ярко и почти бездымно, в плотных жгутах сгорает не мгновенно, занимается быстро. И накручивается на ветки прекрасно.
Неизвестно, сколько ему здесь бродить. Источники качественного освещения лишними не будут.
Модернизировав все факелы, направился дальше. Прекрасно понимал, что ярким светом выдаёт себя издали, но ничего с этим поделать не мог.
Ну не на ощупь же продвигаться? Нет, в теории это возможно. Допустим, держаться за одну из стен и шагать медленно, прощупывая дорогу. Но что если во мраке скрывается тот, кто заворачивает людей в коконы, после чего оставляет от них лишь иссушённую оболочку на голых костях? Мрак неведомой твари не помеха, а вот Грешнику сражаться в темноте не улыбается.