Пир стервятников
Шрифт:
— Я не ребенок. Оруженосец. Десницы.
— Лорда Тайвина? — Бриенна убрала меч в ножны.
— Нет. Другого десницы. Старого. Его сына. Мы с ним сражались вместе. И все кричали: «Полумуж! Полумуж!»
Бес. Бриенна не знала даже, что у него имелся оруженосец. Ведь Тирион Ланнистер — не рыцарь. У него мог быть слуга — паж или чашник, кто помогал бы ему одеваться. Но оруженосец?
— Зачем ты следил за мной? Что тебе нужно?
— Найти его леди. — Паренек поднялся с земли. — Которую ищете вы. Мне Брелла сказала. Она его жена. Не Брелла, леди Санса. — Лицо мальчика, мокрое от дождя, внезапно скривилось в приступе
Санса
Однажды, когда она была маленькой, в Винтерфелл пришел странствующий певец и прожил с ними полгода. Он был стар, с обветренным лицом и белыми волосами, но пел о доблестных рыцарях и прекрасных дамах. Когда он уходил, Санса горько плакала и просила отца не отпускать его. «Он уже трижды пропел все песни, которые знает, — мягко сказал дочери лорд Эддард. — Я не могу держать его здесь против воли. — Не надо плакать, к нам придут другие певцы».
Но минуло больше года, а они все не приходили. Санса молилась Семерым в септе и старым богам под сердце-деревом, прося их вернуть старика, а еще лучше прислать другого певца, молодого и красивого. Но боги не отвечали ей, и в чертогах Винтерфелла по-прежнему было тихо.
Тогда она была маленькой и глупой, теперь она взрослая девушка — и молит о тишине среди песен, звучащих каждую ночь.
Будь Орлиное Гнездо таким же, как другие замки, только крысы да тюремщики слышали бы пение мертвеца. Стены темниц надежно глушат и песни, и крики. Но небесные камеры открываются прямо в воздух, и каждый аккорд мертвеца отражается эхом от каменных плеч Копья Гиганта. А как он поет! О Пляске Драконов, о прекрасной Джонквиль и ее дураке, о Дженни из Старых Камней и Принце Стрекоз. Поет об изменах, о жестоких убийствах, о повешенных и кровной мести. Горе и печаль, вот о чем все его песни.
Нет в замке такого места, где Санса могла бы спастись от его музыки. Звуки поднимаются за ней по ступенькам винтовой лестницы, вторят плеску воды в ее ванне, ужинают с ней вечером и пробираются в спальню, когда она наглухо запирает ставни. Они пронизывают ее холодом, как здешний разреженный воздух. Снегопада в Гнезде не было со дня падения леди Лизы, но по ночам стоят жестокие холода.
Голос певца, красивый и сильный, стал даже как будто лучше, чем прежде, — боль, страх и тоска обогатили его. Санса не понимала, за что боги наделили таким голосом этого подлого человека. Он взял бы ее силой в Перстах, если бы Петир не приставил сира Лотора охранять ее. Он играл, заглушая крики Сансы, когда тетя Лиза хотела убить ее.
Санса постоянно напоминала себе об этом, но слушать его песни по-прежнему было невыносимо.
— Пожалуйста, — взмолилась она, придя к лорду Петиру, — заставьте его замолчать!
— Я дал ему слово, милая. — Петир Бейлиш, лорд Харренхолла, верховный лорд Трезубца, лорд-протектор Гнезда и Долины Аррен, поднял глаза от письма. После падения леди Лизы он написал не меньше ста писем. Санса видела, как улетают и прилетают вороны. — Уж лучше терпеть его песни, чем слушать его рыдания.
Да, пусть уж лучше поет, но…
— Но не всю же ночь напролет, милорд. Лорд Роберт плачет, потому что не может уснуть…
— Он горюет по матери — но что ж делать, раз она умерла. — Лорд Петир пожал плечами. — Осталось недолго. Завтра сюда поднимется лорд Нестор.
Санса уже встречалась однажды
— Вы ведь… не допустите лорда Нестора к Мариллону, правда?
Петир отложил перо — видимо, лицо Сансы красноречиво выражало ужас, который она испытывала.
— Напротив. Буду настаивать, чтобы лорд его посетил. — Он жестом пригласил Сансу сесть рядом с собой. — Мы с Мариллоном пришли к согласию. Морд умеет убеждать весьма хорошо. Если же наш певец вопреки ожиданиям пропоет песенку, которая нам не придется по вкусу, мы с вами попросту скажем, что он лжет. Кому, по-вашему, лорд Нестор скорее поверит?
— Нам? — Сансе очень хотелось в это поверить.
— Ну конечно. Наша ложь ему только на пользу.
Огонь весело трещал в натопленной горнице, но Санса дрожала.
— Да… но что, если…
— Если лорд Нестор поставит честь выше выгоды? — Петир обнял Сансу за плечи. — Если он предпочтет истину и захочет воздать по закону за смерть своей госпожи? Я хорошо знаю лорда Нестора, милая. Не думаешь же ты, что я позволю ему причинить вред моей дочери?
Я не ваша дочь, думала Санса. Я Санса Старк из Винтерфелла, дочь лорда Эддарда и леди Кейтилин. Но вслух она этого не сказала. Если бы не Петир Бейлиш, это она, а не Лиза Аррен, улетела бы в холодное синее небо и разбилась о камни шестьюстами футами ниже. Он такой смелый — ей бы его отвагу. Сансе хотелось одного — лечь в постель, забиться под одеяло, спать и не просыпаться. После смерти Лизы она не проспала толком ни одной ночи.
— А не могли бы вы сказать лорду Нестору, что я нездорова или…
— Он захочет выслушать твои показания относительно гибели Лизы.
— Милорд, если Мариллон скажет, что было на самом деле…
— То есть солжет?
— Солжет? Ну да, если он солжет… это будет мое слово против его, а лорд Нестор посмотрит мне в глаза и увидит, как я напугана…
— Страх в твоем случае вполне уместен, Алейна, ведь ты видела нечто ужасное. Нестор будет тронут. — Петир сам посмотрел ей в глаза, будто видел их в первый раз. — У тебя глаза твоей матери, честные и невинные. Голубые, как море в солнечный день. Многие мужчины будут тонуть в них, когда ты подрастешь немного.
Санса не нашлась с ответом, и Петир добавил:
— Все, что от тебя требуется, — это сказать лорду Нестору то же самое, что ты сказала лорду Роберту.
Но Роберт — маленький мальчик, а лорд Нестор — зрелый муж, суровый и подозрительный… Роберта, слабого здоровьем, приходится оберегать от всего, даже от правды. «Порой мы вынуждены лгать из любви», — убеждал ее Петир.
— Лорду Роберту мы солгали, щадя его, — напомнила ему Санса.
— А на сей раз солжем, щадя себя. Иначе нам с тобой придется покинуть Гнездо через ту же дверь, что и Лиза. — Петир снова взялся за перо. — Мы попотчуем его ложью и борским золотым, а он проглотит все это и попросит еще, ручаюсь тебе.