Пир теней
Шрифт:
— Ты забыл добавить: пропитую и развратную. Да, нам пришлось это сделать.
— Ты сказал, что Схиала нравится твоему отцу. А тебе?
Ресей подтянул к себе Эвона, и его губы почти коснулись губ травника.
— И мне. — Он подвинулся еще ближе, соединяя тепло голых тел. — А еще мне нравишься ты.
Ресей поцеловал его, нежно и скромно. Видеть и чувствовать такую нежность после страстной близости было странно.
— Прости, чудесный, но я не завожу долгих отношений.
Эвон отстранился и посмотрел
— Я понял. — Парень сделал паузу и перевернулся на спину. — Тогда нам нужно встретиться еще раз и узнать друг друга поближе. Хотя ближе уже, кажется, некуда.
— Ресей, я…
— Не спорь со мной, лекарь. Просто согласись и назначь встречу.
— Не хочу, милый. Я люблю быстро и страстно. Долго и медленно — не про меня.
— Да? А по-моему, долго — как раз про тебя. — Ресей, все это время смотревший в потолок, на подвешенные сухоцветы, повернул голову и лукаво улыбнулся Эвону.
Они оба засмеялись. В комнате было тепло и уютно. Яркий закат окутал Схиалу, окрашивая ее в глубокий оранжевый цвет. Комната заиграла новыми красками, и травы, словно наполненные магией, запахли еще сильнее. Аромат напомнил травнику большой луг с колосьями и цветами. Он улыбнулся, в сотый раз поняв, как ему нравятся медовые ароматные нотки сухоцветов, подвешенных под потолком. Взглянув на голого Ресея, он снова почувствовал возбуждение, и это не осталось незамеченным.
— Ты тоже хочешь еще раз встретиться. Мозг и тело не обманешь.
Эвон тяжело вздохнул и, поднявшись, сел, рыская руками по вещам, на которых они занимались любовью.
— Вот и договорились. Я живу в седьмом доме на Корабельной улице. Ищи меня там. А если не найдешь, то я сам приду за тобой.
Ресей подвинулся ближе и положил теплую руку травнику на спину, проводя пальцами вдоль позвоночника.
— Ты, кстати, так и не показал мне, как правильно делать растирание висков.
Его руки заигрывали с травником, вновь пробуждая желание, с которым Эвону сложно было справляться. Он был уже готов поддаться, но их прервал громкий стук в дверь. В комнату ворвалась девушка.
— Эвон, один из посетителей убил Нэлин, — дрожащий в истерике голос напуганной луксурии эхом разнесся по второму этажу.
Она плакала, сжимая в руке ткань короткой юбки и нервно оттягивая ее. Не стесняясь голых мужчин, луксурия бегло осмотрела их, остановив взгляд на Эвоне.
— Лираса, подожди за дверью и дай нам одеться, — растерянно попросил ее лекарь.
— Но… Эвон… там, внизу… убили Нэлин! — рыдая, повторила девушка.
Она стояла на месте и умоляюще смотрела на него. Ее дыхание сбилось, а лицо раскраснелось. Эвон наспех застегнул рубашку, а Ресей, спешно натягивая штаны, осмотрел луксурию.
— У вас часто в борделе шлюх убивают?
Травник не понял, напуган Ресей или
— Тебе нужно уходить, Ресей, и поживее.
Лекарь пока до конца не осознавал, что ему сказала луксурия и какие последствия это повлечет. В голове роилась куча мыслей, пролетавших так же стремительно, как чайки у пристани. Но одну из них Эвону выделить все же удалось:
— Ресей, следующей встречи не будет. Прости и прощай.
— А я не хочу с тобой прощаться, Эвон, поэтому до скорых встреч, — Ресей все-таки настаивал на своем.
Травник сделал вид, что не услышал его, и, подойдя к Лирасе, коснулся ее рук.
— Тебе нужно успокоиться, милая. — Он потянул ее за локоть и усадил в кресло, в котором какое-то время назад сидел лорд Паунд. — А с тобой я уже попрощался, — обратился он к Ресею, который стоял около открытой двери и будто чего-то ждал, но, услышав слова лекаря, поклонился ему и вышел, оставив травника с луксурией наедине.
— Что нам делать? Муди в ярости… Он зовет тебя к себе, — не дождавшись, пока закроется дверь, начала Лираса.
— Что произошло? Расскажи мне все в подробностях.
Эвон подошел к закрытому шкафу. Открыв скрипучие дверцы, он осмотрел все полки и, найдя нужную стеклянную колбу, достал ее.
— Пришел господин. Очень богатый на вид, хорошо одетый и ухоженный, но немного беспокойный. Попросил самую дорогую луксурию. Сначала его хотела взять я, но Нэлин подошла к нему раньше. Я поняла, что она задумала.
Лираса нервничала: выдавали руки, которые она все пыталась куда-то спрятать. Она не могла спокойно сидеть и, стуча носком туфли по полу, ерзала на кресле.
— Лираса, милая, — Эвон высыпал содержимое колбы в кружку и залил зеленый порошок водой, — давай попробуем успокоиться. Будет достаточно одного глотка.
Он вложил кружку ей в руки, и луксурия выпила все залпом.
— Теперь глубокий вдох и выдох. — Он показал, и она повторила. — Вот так. Умница, девочка. А теперь продолжай.
— Пока клиент отсчитывал юны, я поинтересовалась у нее, предупредила ли она тебя. Она сказала, что у тебя в комнате какие-то гости и она скажет тебе потом. Ничего страшного не случится.
Эвон тяжело выдохнул. Совесть острым комом прокатилась по ребрам. Холодные шипы впивались в каждую частичку тела. На секунду задумавшись о том, смог бы он помочь луксурии, если бы не Паунд и Ресей, сразу сам себе ответил: нет. Он не слышал криков, не слышал шума и не знал, что происходит там, внизу. Сунув руку в карман брюк, он достал табак и коробок спичек. Закусив зубами самокрутку, поджег ее: кончик заблестел красным огненным узором, и парой коротких затяжек травник вдохнул горький дым.