Пир Валтасара

Шалимов Александр Иванович

Мэй медленно помешивала маленькой серебряной ложечкой кофе. Спросила совсем тихо:

– Сколько же времени он пробудет в Акапулько, Стив?

– Задай вопрос полегче, дорогая. Фигуранкайн никогда не афиширует своих намерений. Может прожить и месяц в одном из самых фешенебельных отелей Акапулько, а может исчезнуть завтра же.

Она печально улыбнулась:

– Ничего себе задачка. Но я понимаю нашего шефа. Никому, кроме тебя, такое не под силу.

– Спасибо, Мэй, но… прозвучало это почти как некролог.

Она испугалась:

– Ой, что ты говоришь! Какие вещи!

Сейчас же постучи по дереву. Ну пожалуйста, постучи, Стив.

Он рассмеялся:

– Поблизости нет ничего деревянного. Металл и пластик…

– Есть! Вот.

Она схватила его руку и постучала ею о поручень кресла. Он продолжал смеяться:

– Не уверен, что это настоящее дерево. А впрочем, какая разница. Важно верить… Не так ли?

– Конечно… Верить и не сомневаться…

Мэй отпустила его руку и сосредоточила внимание на пирожных. Покончив ещё с одним, она отхлебнула кофе и взглянула на Стива:

– О чем же тебе предстоит спрашивать твоего мультимиллионера?

– Старик подкинул целый список вопросов. Обычная чепуха. Но в неё вкраплены две зацепки. Первая – намерения Фигуранкайна в связи с его последней покупкой. Он недавно приобрёл у правительства Бразилии около ста тысяч квадратных километров амазонской сельвы близ границы с Венесуэлой. Совершенно нетронутые места, недоступные, неизученные и, по-видимому, почти безлюдные. Покупка загадочная, учитывая её немалую стоимость. И вторая – какой-то не менее загадочный исследовательский центр или полигон в Африке. Работы там финансируются Фигуранкайном. Именно оттуда, по словам Старика, Фигуранкайн прибывает завтра в Акапулько.

– Конечно, тебе придётся нелегко, милый, – сказала Мэй очень серьёзно, – но я от всего сердца желаю тебе успеха.

– Спасибо…

Стив подозвал официанта и расплатился. Они вышли в прохладный сумрак бульвара. Мэй поёжилась, кутаясь в лёгкий плащик.

– В Акапулько сейчас приятнее, – сказала она жалобно.

Стив молча взял её под руку и провёл за угол к своей машине:

– Ко мне?

– Лучше отвези меня домой, Стив.

– О’кей.

Резко взяв с места, «форд» круто развернулся у перекрёстка и вклинился в поток машин, медленно плывущих к центру по бульвару Санта-Моники.

Ехали молча. Стив напряжённо думал о чём-то, покусывая губы. Мэй пыталась привести в порядок волосы, растрёпанные ветром; из-под поднятого локтя поглядывала встревоженно на посуровевшее лицо Стива. Машин на бульваре становилось все больше.

– Ну-ну, драгоценный город, – пробормотал Стив, когда пришлось затормозить у очередного светофора. – Даже вечером ползёшь, как муха в джеме.

– И всё-таки он хорош, наш Лос-Андж, – шепнула Мэй, прижимаясь головой к плечу Стива, – люблю его, Стив. Очень… Даже его бестолковую планировку, пробки на автострадах, его смог и… неспокойную землю… Кажется, не могла бы жить в другом городе. А ты разве не любишь его? Ну, скажи…

– Отчасти, – проворчал Стив, трогаясь с места.

За Китайским театром они выбрались из потока машин и поехали быстрее. Потом Стив свернул с бульвара и углубился в плохо освещённые кварталы Лаурел-каньон, где жила Мэй. Улицы становились все круче; наконец, «фордик»

Стива одолел последний подъем и на Юкка-авеню резко затормозил у одного из подъездов большого высотного дома. Здесь на двенадцатом этаже находилась маленькая квартирка Мэй.

– Я зайду?.. – полувопросительно бросил Стив, помогая Мэй выбраться из машины.

– Как хочешь, но… Сегодня табу, милый… И кроме того, тебе ещё надо собраться…

– Ладно, – сказал он, приглаживая волосы. – Тогда до завтра, до утра. Я заеду за тобой в семь. А потом прямо из аэропорта ты отведёшь машину в мастерскую папы Джулиано. Он обещал все сделать до моего возвращения.

– И я смогу потом воспользоваться ею?

– Конечно, как только он кончит ремонт.

– До завтра, Стив, – шепнула Мэй, приподнимаясь на носки, чтобы поцеловать его.

Он поднял её, как ребёнка, и крепко прижал к себе.

– Спокойной ночи, дорогая. И смотри не вздумай тут кокетничать с кем-нибудь, пока буду в Мексике.

– Стив! Какие вещи! Ты же знаешь…

– Шучу, конечно. Ну беги, – сказал он, опуская её на землю. – Беги, – повторил, легонько шлёпнув её на прощание.

Дождавшись, когда окна в квартире Мэй осветились, Стив захлопнул дверцу машины и поехал вниз, к сверкающей россыпи огней центра.

Очутившись дома, Стив прежде всего решил соорудить хороший коктейль. Подумав немного, остановился на рецепте «бельмонте», но оказалось, что в баре нет гренадина. Заменять чем-нибудь гренадин было рискованно, и Стив ограничился тем, что смешал лимонный сок с шоколадным ликёром, насыпал льда и долил рома. Добавив ещё мятной настойки, он попробовал получившуюся смесь, кивнул одобрительно и снял телефонную трубку. Аппарат Бена в его мастерской на студии «Универсум фильм» не отвечал. Отсутствие Бена было неожиданным и нарушало все планы… Стив решил на всякий случай позвонить домой. На этот раз телефон отозвался хриплым голосом Бена:

– Слушаю, гм…

– Это Стив Роулинг, Бен. Срочно нужна твоя помощь.

– Привет! Ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Ещё не очень поздно, старина. Как мы договорились, я позвонил тебе в студию, но…

– Сегодня пришлось уехать раньше… Гм… Я, понимаешь, заболел.

– Понимаю. Температура?

– Катись ты к черту. Неужели непонятно?

– Конечно, понятно. В трубку чувствую, сколько ты сегодня выпил. Ну вот что, ты ещё можешь вести машину?

– Не знаю…

– Значит, можешь. Поезжай сейчас же к себе на студию и добудь из вашей костюмерной полную экипировку кардинала – сутану, шляпу, распятие на цепочке – словом, всё, что полагается. И привези мне домой.

В трубке стало очень тихо.

– Ты меня понял, Бен? – спросил Стив, отхлёбывая коктейль.

– Ты… сегодня тоже напился? – осторожно поинтересовался Бен и тяжело вздохнул.

– Нет, я трезв и говорю вполне серьёзно.

– А не издеваешься надо мной? – попробовал уточнить Бен.

– Нисколько…

– Тогда объясни, бога ради…

– Все объясню, когда приедешь.

– Это ужасно, Стив, голова раскалывается. А ты не мог бы…

– Нет, не мог бы. Мне ещё надо собраться. В восемь утра у меня самолёт.