Пир во время войны
Шрифт:
Ну почему же он не поверил в собственную дочь, почему решился на такое? Неужели он был уверен, что после его смерти Жанну допустят к власти? Женщину — и поставят у штурвала?! Неужели отец не понимал, что власть — это именно то, о чём мечтает каждый мужчина в их общине, в их огромной Семье? Так за что же он умер? Жанна теперь вынуждена скрываться от своих же: Шахид рассказал всем, что Малик погиб из-за неё, потому что она предупредила любимого о том, что Малик планирует его убийство. Жанна была шокирована. Ей и в голову не приходило, что кто-то может так трактовать эту ситуацию. Но ведь она невиновна! Она, если на то пошло, вообще не знала, что Малик задумал убийство.
На похоронах, нарушив все мусульманские обычаи, Жанна произнесла речь, после того, как мулла прочитал все молитвы.
Малик, по
Жанна, нервно поправляя обязательный траурный платок, говорила мёртвому Малику, что никогда не предавала его, и никого ни о чём не предупреждала. Что она не ведала, что он собирается сделать. И что она прощает его — но только потому, что он умер. Но что он был не прав, и она клянётся больше не проливать крови. Что она не будет мстить его убийце, потому что это отец её возлюбленного. И что Малик сам виноват, что ввязался в такую историю, и первым решил поднять руку на счастье дочери.
Но это означает, что среди своих завёлся предатель. Тот, который сообщил Резнику о готовящемся покушении на Павлика. И тот всего лишь подстраховался, опередив соперника. Жанна поклялась, что найдёт этого предателя. Она не знала, кто это был. Павлик счёл нужным не рассказывать ей эту историю полностью, и Жанна верила в то, что Резник — старший послал своих людей, чтобы опередить Малика и убить его первым.
Но она чувствовала, что Семья ей не верит. Община отвернулась от неё. Шахид успел настроить людей против неё. Большинство считало, что это сама Жанна предупредила отца своего любовника. А, может, и сама подняла руку на отца.
Жанна чувствовала угрозу, исходящую от людей. Они были готовы горло ей порвать — по первому слову Шахида. Но тот не торопился. Он знал, что всегда успеет это сделать — дать знак.
Жанна теперь была предательницей, стала для них чужой. И только то, что она дочь Малика, спасло её — на время. Только факт, что она — дочь убитого, и страдает вместе со всеми, ослабил поводья, натянутые дядей Шахидом. Жанна не злилась на него.
Она знала, что такое власть, было время, она тоже упивалась ею, и понимала, какую силу имеет это слово над людьми. Власть была приятна, сладка, она наполняла сердце волнением и страстью — как и любовь. И нет ничего удивительного в том, что дяде Шахиду эта власть вскружила голову. Он жил в тени старшего брата, и сейчас, когда он дорвался до вожделенного трона, его не в чем было винить. Но что оставалось Жанне? Только уйти — уйти добровольно, оставив Семью. Её ведь теперь считают предательницей, и, если бы было хоть одно доказательство, хоть одна улика — её бы разорвали за Малика. Ей было обидно, что никто не выразил ей соболезнование, что на кладбище она стояла отдельно от всех. И даже мулла из маленькой мечети, которую построил и спонсировал Малик, посматривал на неё недобро. Но почему они все так уверены, что это она предала отца? Почему не могут раскрыть глаза пошире и увидеть других подозреваемых? Или им просто выгодно, чтобы это была она? Взрослые мужчины хотят отомстить молодой девушке за то, что несколько лет она вместе с Маликом правила ими, решала их вопросы, давала задания? Неужели они помнят, какому унижению подверглись, когда Жанна высмеяла их на одном из собраний, когда она умело и ловко затыкала рот любому, кто в очередной раз осмеивал её женский пол? Неужели они так ненавидели её всё это время, что сейчас готовы загрызть из-за любой провинности, вменить ей в вину любое, самое бредовое обвинение? Почему никто не думает о том, что по меньшей мере о готовящемся покушении знали двое: Тофик, который встречался с двоюродной сестрой Павла, и который мог сделать выводы, когда Малик разрешил прекратить их свидания. И Мальчик, который и не подумал отпираться, когда его спросили, он ли должен был убить Павла. Почему же эти двое, словно жена Цезаря, вне подозрений? Только потому, что они — мужчины?
А Шахид сказал, что он готов простить её — если она отомстит за отца. Если выйдет замуж за Павла и будет шпионить за Резником — старшим. Его, мол, даже убивать не придётся — только разорить. Забрать всё, чем он владеет. Мешать ему, срывать сделки, портить жизнь всей их семье. Но
И к тому же бабушка рассказала Жанне, что Малик всё равно должен был умереть — от рака, в ближайшие несколько месяцев. Но Шахид не поверил даже анализам крови, которые показала ему мать. Он кричал, что всё это — подделка, дело рук Жанны, которая ищет себе оправдание. Самое удивительное, что Семья вновь поверила ему. Положение Жанны уже становилось опасным.
По сути дела, она могла бы отомстить. И в этом случае она осталась бы в общине, пусть и не на посту лидера. Но она снова стала бы своей для них — земляков. Но как она могла мстить отцу своего мужчины, как? У неё никогда бы не поднялась рука. Жить в доме Резников и шпионить за ними, пакостить? Это называется предательство, вот как. Почему же Шахид так настаивает на этом браке, против которого был настроен отец, из-за чего и погиб?! Разве это справедливо? Почему никто не обращает на это внимания?
Впрочем, если бы это случилось несколько раньше, всё могло бы быть. Но сейчас, когда Жанна отведала это чудесное блюдо под названием «любовь», она не хотела убийств.
И оттого, что без убийства не обошлось, ей было горько.
Ещё более горько было оттого, что отец не поверил в их любовь, и решил сделать всё по-своему. А теперь она не будет мстить за него, потому что Малик первым начал эту войну. Потому, что она больше не хочет крови, а хочет только счастья — обычного бабьего счастья с любимым. К тому же на следующий день после смерти Малика Жанна, встретившись с Павликом, прямо в машине рассказала ему про себя многое. Конечно, кое о чём умолчала, но всё равно Резник — младший узнал довольно много фактов из её биографии. Она не щадила себя, и была объективна. Павел должен знать, кто она такая и чем занималась. Если это его шокирует — она позволит ему уйти из её жизни. Но Павел постарался понять её. Жанна видела, что ему неприятно слушать, но он не оттолкнул её. Сказал, что таковы были обстоятельства, в которые она попала. И что это ни на что не влияет, он всё равно её любит, даже если бы она была серийной убийцей.
Поэтому сразу же после похорон она позвонила Павлу. И сумела сбежать от Шахида, не спускавшего с неё глаз. Наверное, он считал, что она одумается, и примет его предложение — разорить Резника, отобрать у него всё, чем он владеет. Ведь ему это было выгодно: не затрачивая своих сил, он значительно приумножал свои капиталы!
В тот же день, когда Жанна встретилась с Павлом, сразу после похорон, он снял по своему паспорту квартиру в риэлторском агентстве, и поселил там Жанну.
И что ей оставалось делать теперь? У неё ничего не осталось: ни отца, ни дяди, ни родственников, ни положения, ни денег — кроме тех, что на кредитке, которую она успела захватить с собой. Но по ней её могли вычислить.
Жанна вообще как будто перестала существовать! У неё остался только Павлик и их любовь. Но, если говорить откровенно, Жанна крепко задумалась бы, если бы ей назвали прежде цену за эту любовь, принёсшую столько страданий и несчастий.
— Мы — братья, — закончил свою пламенную речь Шахид. — А разве брат не должен отомстить за брата? Это священно! Мы все — братья! И если завтра убьют кого-нибудь из наших бойцов — разве мы не отомстим за них? Разве мы не должны отомстить за Малика?
Присутствующие согласно закивали. Шахид был доволен. Он добился того, чего хотел: члены общины, стоящие по рангу выше остальных, приближённые к лидеру, согласились с ним. Они не представляли себе размеров будущей войны, но Шахид знал, что, когда всё начнётся, отступать будет некуда. Судя по характеру убийства, Малика убил киллер, настоящий профессионал. Он не оставил следов. Таких вот профессионалов нанимают, когда что-то случается, когда кто-то кому-то мешает. Малик за последнее время не участвовал ни в каких акциях, никому не переходил дорогу. Тут не могли вмешаться враги или соперники, потому что их просто НЕ БЫЛО. Все территории были давно поделены, и все были довольны сложившимся положением. Ещё мог возникнуть вариант, что Малика убил какой-то идиот, маньяк, грабитель, наконец. Но — убийство было выполнено не дилетантом, и это означало только то, что его хотели убить. И, значит, всё сходится.