Пирамида Хуфу

Любовцова М.

Фараон оторвался от папируса и небрежно бросил (не допуская мысли что-то изменить в проекте):

— Храмы отдадут часть своих богатств, которые без пользы хранят в складах. Прекратим все постройки, отзовем часть крестьян, налоги поднимем. С завтрашнего дня приступай к делу. Созовем верховных жрецов храмов, они тебе помогут. Пирамиду не уменьшай ни на один палец.

Ошеломленный зодчий опустился в поклоне перед владыкой и молча покинул дворец. Самые противоречивые мысли волновали его: невероятная мечта неожиданно осуществлялась, но найдет ли народ силы воплотить ее в реальное сооружение и довести до конца, ибо Хемиун понимал, что его сооружение коснется всего народа, всей страны. Только теперь до сознания дошла вся серьезность порученного

дела, но изменить ничего уже было нельзя. Грозный царь, увлекшийся идеей создания величайшей гробницы, не позволит отступить ни на палец, как он сказал. Впереди могла быть только кипучая деятельность. Другого пути для него отныне не было. Озабоченный и взволнованный, он вернулся домой, не зная — радоваться следует или печалиться.

С папирусом царь не желал расставаться. Он сидел прямой, и на его лице, обычно каменно-неподвижном, была торжествующая улыбка.

Он нашел своего Имхотепа!

На другое утро Хемиун рано поднялся с постели и после легкого завтрака в сопровождении нескольких строителей отправился на окончательный выбор площади. Четверо нубийцев несли его кресло-носилки, а четверо других шли, готовые к смене: путь был далеким. Двое слуг в больших корзинах несли завтрак и в закупоренных кувшинах пиво и вино.

После придирчивого осмотра строители вместе с чати выбрали ровную возвышенную площадь, с которой гробница будет хорошо видна со всех точек столицы и отдаленных окрестностей.

Вот здесь, на границе зеленой долины и желтых мертвых песков пустыни, поднимется вверх пирамида, символизируя собой уход живого бога в страну мертвых, которая, по представлению жрецов, находилась на западе, за этими горячими бесконечными песками. Выбранный участок отмерили и обнесли камнями по границе. Вчерне наметили и дороги для доставки глыб от близко расположенных известковых скал.

После осмотра Хемиун позавтракал со строителями в тени скалы, остатки еды были отданы слугам.

Вернувшись в город, он призвал к себе нескольких начальников строительных отрядов и приказал всем приступить немедленно к работе. Он распределил обязанности между ними. Первый отряд должен начать заготовку глыб в каменоломнях вблизи стройки; второй — сгладить и подготовить дорогу от каменоломен к строительной площадке. Начальнику третьего отряда поручалось выстроить поблизости от каменоломен поселок для рабочих, чтобы не тратить время на длинные переходы. Четвертый отряд чати направил на проведение канала от реки к рабочему поселку и к строительной площадке для снабжения водой. Пятый отряд должен готовить белые облицовочные плиты на восточном берегу Хапи* [13] в каменоломнях Туры. Хемиун подробно указал всем начальникам отрядов их обязанности, после чего они занялись подбором рабочих в строительные отряды.

13

так называли Нил египтяне в древности

Все последующие дни образованнейшие жрецы храма Тота рассчитывали количество блоков и плит, медных инструментов, древесины и многого другого, что требовалось для стройки неслыханной величины. И пока эта работа подходила к концу, лица математиков становились удивленнее и озабоченнее. Никогда еще никто не видел такого огромного труда и таких затрат. Они качали головами и почти беззвучно перешептывались.

Менкаутот — верховный жрец-заклинатель — внимательно рассматривал результаты расчетов. Его глаза изумленно расширились. Он озабоченно провел рукой по лбу и, сгорбившись, глубоко задумался. Обязанность верховного жреца вынуждала его высказать царю свои опасения. Подавленный, в ожидании гнева, шел он во дворец. Особенно страшила его мысль об отрыве земледельцев, грозившем неурожаями и бедствиями.

Хуфу, сидя на золоченом кресле очень высоко, смотрел на жреца сурово.

— Твое величество! Усыпальница, задуманная чати, величественна и неизъяснима

по красе. Но, согласно нашим расчетам, потребует невиданного числа людей и для них горы еды, инструментов и всего другого. В казне Кемет нет таких средств и никогда не имелось. Усыпальница в срок может быть не окончена...

Жрец невольно смолк под тяжелым взглядом царя. Каменно-неподвижный, он был грозен, недоступен, как бог. Лежа на полу, на приемах в тронном зале, сановники и послы дрожали от страха.

Даже в гневе Хуфу не переходил на торопливую речь. После некоторого молчания он высокомерно ответил:

— Никакого уменьшения моего Горизонта я не допущу. Мое государство в полном расцвете и в состоянии возвести одно крупное сооружение. Средства, которые для этого требуются, велики, но будут расходоваться постепенно, как постепенно будут и поступать. На моей земле много храмов, в них много бесполезных богатств, вот они и внесут часть их на это великое дело. Храм Тота, хранитель мудрости, первый покажет в этом пример. Отныне вся Кемет будет строить только мою пирамиду. Все другое строить запрещаю. В том числе и новые храмы.

И он знаком показал, что жрец свободен.

Менкаутот почтительно поцеловал носок сандалии в знак повиновения и, осторожно пятясь, удалился из зала.

Встревоженный и растерянный, вернулся он в храм и приказал жрецам пересчитать еще раз. Однако и эти расчеты подтвердили прежние результаты.

Менкаутот призвал к себе верховных жрецов храмов Птаха, Ра, Хнума и других. Все вместе начали обсуждать ритуал закладки Горизонта Хуфу — Ахет Хуфу* [14] .

14

так называли строительство пирамиды Хуфу

После ухода жреца фараон, однако, задумался... А если все-таки Менкаутот прав и средств в стране действительно не хватит? Если, начав, он не сможет закончить, как это было с некоторыми предшественниками? Ведь не окончил же своей гробницы фараон Могучий Телом — Сехемхет... С начатой и не доведенной в строительстве даже до половины гробницы теперь растаскивают камни, засыпают ее пески пустыни. Пройдут еще десятки лет, и об имени фараона Сехемхета никто не вспомнит, лишь жрецы сохранят его в своих свитках, куда записывают все главные события в стране Кемет. Как фараон Хуфу не хотел, чтобы его божественное имя было забыто! И он этого не допустит. Его гробница будет закончена! Он примет все меры, чтобы строительство шло быстро и окончилось как можно раньше. Для этого требуется занять большее число людей. Средств не хватит? Да, у казначея их недостаточно, но Черная Земля — богатая страна. В ней много людей, которых можно заставить работать. Все население будет уплачивать налог на строительство. А как много храмов, больших и маленьких, очень богатых, с многолетними запасами зерна, тканей, и инструментов, и рабов... Все это можно с большей пользой употребить на Священную пирамиду. Ведь дарили цари храмам земли, золото, рабов, виноградники, продовольственные и другие сокровища... Теперь настала их очередь помочь своему царю. Пусть отдадут часть своих богатств, а потом пополнят их.

Хуфу вызвал к себе домоуправителя и приказал разослать вестников по храмам, чтобы верховные жрецы явились к нему.

Дня через три человек двадцать верховных жрецов явились в тронный зал и пали ниц перед владыкой. Хуфу торжественно сидел на высоком золотом троне, положив руки на резные подлокотники из слоновой кости. Ноги его опирались на скамейку из черного дерева со сложным узором из золота и лазурита. На царе была парадная красно-белая корона с обвивавшей ее драгоценной коброй для защиты от всех врагов. Все это: блистающий трон, величественный наряд царя, неподвижный, как каменный бог, — говорило об особой важности совещания. В львиных и леопардовых шкурах — отличительный знак верховного сана — жрецы расположились полукругом перед троном в ожидании.