Пирамида
Шрифт:
– Да, есть, - отозвалась Лита, - но это получается у тех, кто возвращается из Большого мира, чтобы руководить нашим народом. Все дети рождаются только на Весте.
– Сейчас я свяжусь с вашим Старейшиной, - проворчал Алексей. – Попрошу у него эти «горькие списки» и договорюсь, куда отправлять ваших освобождаемых сородичей.
«А куда отправишь ты нас?» – осторожно спросил Атил.
–
Симбионты переглянулись, ответила Лита.
– Спасибо за приглашение, мы решили побыть у вас, очень любопытно познакомиться с новыми, необычными людьми. Мы ощущаем, что вы отличаетесь от жителей Весты, нам интересно.
*
Пока братья Куприны занимались единорогом и пегасами, а Князь обсуждал дальнейшие дела со старостой Гордеем, Семён обратил внимание на помост в глубине площади, где стояла стайка испуганных детишек с узелками в руках. Рядом с ними на краю помоста сидела молодая женщина, прижимающая к себе двух малышей, по виду 2-х и 3-х лет. Помост окружала толпа тихо плачущих женщин, с отчаянием и надеждой глядящих на неожиданно появившихся людей Князя. Семён решительно направился к помосту.
– Что загрустили, бабоньки? – нарочито весело обратился он к женщинам. – Что случилось? Грех в такой хороший день печалиться.
Женщины молчали, с опасением поглядывая на Семёна. Рядом с ним показалась старушка, которая уже рассказывала волхвам про Белянку. Она бесстрашно вступила в разговор.
– А это, сынок, родительницы тех детишек, что на помосте собраны. Потому и плачут, что с детьми прощаются.
– А зачем прощаться-то? – с недоумением спросил Семён. – Что с детьми не так?
– Их староста отобрал из семей. Сегодня должны были увезти в чужбину. Князь наш повелел ему детишек малых присылать, чтобы сызмальства приучались служить ему.
– Во-от в чём дело, - протянул Семён и оглядел всех поникших женщин. – Так чего вы сейчас-то ждёте? Старосту сменили, князь у нас теперь другой, ему слуги не нужны, так что разбирайте своих детишек и домой ведите, нечего им…
Семён не успел договорить, как толпа женщин ринулась к помосту, детей быстро расхватали, и вскоре на площади не было видно ни женщин, ни малышей. Только скорбная фигурка на краю помоста продолжала прижимать к себе детей.
– А ты что же домой не идёшь, милая? – Семён подошёл к ней поближе.
– А нам идти некуда, староста нашу землянку утром порушил, - робко прошептала женщина и решилась, наконец, поднять глаза на говорившего. У Семёна перехватило дыхание. Он почувствовал, что тонет в этих прозрачно-серых
– А муж твой где? – осторожно поинтересовался Семён.
Мужа сейчас явно не было, предположил он, иначе староста не стал бы рушить землянку. Девушка опустила голову, сильно покраснев и сдерживая слёзы. Но это были не слёзы горя от потери, а слёзы стыда и отчаяния. За неё объяснила старушка.
– Не считал он себя её мужем, хотя и прижил двоих детей. Смирена ведь сирота, мать её когда-то еле добралась до нашего поселения, родила Смирену и умерла, даже не сказала, откуда она. Растили Смирену всей общиной, а как в возраст вошла, пятнадцать исполнилось, кузнец наш бывший и взял её к себе, только женой не считал. Служанкой она у него была, детей вот родила, только Вышата и детей и её рабами своими считал. А прошлым летом утонул, вот девочка одна и мыкается с детьми. В прежние бы времена село бы помогало детей растить, а нынче староста решил её вместе с детьми к княжескому двору послать, в услужение, значит.
Семён уже знал, что детей староста собирался отправить не к княжескому двору, а отдать разбойникам для продажи в рабство. Но говорить местным не стал, не стоило ещё больше пугать людей.
– Матушка, - спросил он старушку, - а как у вас тут принято жениться? Обряды какие или сватовство?
– Да у нас всё просто, - отмахнулась старушка. – Как решат двое семью создать, то и создают, сообщают только, что мужем и женой становятся. Вышата-то забрал Смирену из общинной избы, но мужем себя не объявил, вот и закабалил девочку.
Семён ни минуты не колебался.
– Пойдёшь за меня замуж? – прямо обратился он к Смирене. – Обещаю любить тебя и лелеять, детей как своих выращу и воспитаю, помогу в жизни устроиться.
– Ты правду говоришь, сударь? – не веря своим ушам, спросила Смирена. – Тебе же сказали, что я никто, в деревне никаких прав не имела.
– Правду говорю, истинную правду, - подтвердил Семён. – Нет мне жизни без тебя, я это сразу понял, что нашёл свою половинку. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты чувствуешь, как я тебя люблю.
Смирена робко снова подняла взгляд и посмотрела на Семёна. Ей очень понравился этот человек. В отличие от многих жителей поселения, он выглядел опрятно, от него приятно пахло чистым телом и немного запахом хвойного леса. Лицо у него было чистое, без усов и бороды, у него были добрые весёлые глаза, зелёные, они хорошо гармонировали с золотисто-рыжими, даже медными волосами, тоже аккуратно подстриженными. Таких людей она ещё в жизни не встречала. Смирена посмотрела в его глаза и заворожено прошептала: