Пирамиды богов
Шрифт:
Нойманн поднял голову в потолок, отдавая дань уважения погибшему врагу.
— Кто ты? — спросил Лис.
Наступило молчание.
— Я тот, кому человечество поставит памятник.
Нойманн откинулся на спинку стула.
— Джеймс кое-что передал тебе, я хочу это получить.
На его лице появилась искренняя улыбка.
— Да пошел ты тварь! Ты ничего не получишь, ясно!? — выкрикнул Рамон.
Если бы взгляд убивал, Нойманн был бы уже трупом.
— У тебя был ты такой потенциал мальчик мой, а ты спустил его в унитаз. Прям
Рамона словно ударило током.
— Не смей так говорить о моем отце!
Совершенно позабыв о ранении, молодой парень бросился к Нойманну. Выброшенные вперед руки, готовы были разорвать в клочья обидчика.
Удар произошел настолько молниеносно, что Лис даже не заметил движение руки. Рамон рухнул на пол лицом вниз с покрасневшей гематомой на щеке. Гюнтер вытер кровь с кулака об брюки и вернулся в исходное положение с нацеленным оружием Лису в голову.
Нойманн с неодобрением взглянул на подчиненного. Скорее всего, это было связано с тем, что тот необдуманно поступил со своими брюками.
— Итак. Мне повторить вопрос? — обратился Нойманн к Лису.
Рука Рамона шаркнув по полу, добралась до лица. Парень потрогал опухшую щеку, затем языком провел по оставшимся со стороны удара зубам.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Нойманн тяжело вздохнул.
— Я крайне негативно отношусь ко лжи. У меня на нее аллергия, — Он протянул дрожащую руку. — Видишь? Тело сразу реагирует. — он достал из кармана еще один белоснежный платок и протер слегка запылившиеся туфли. — Я знаю зачем ты здесь Лис, и признаться твоя история не оставила меня равнодушным. Она настоящая — мужская, так сказать.
Лис подумал о Михаиле. Неужели он проболтался? Если так, его наверняка арестовали. Плюс еще одна жизнь, загубленная его авантюрой.
— Джеймс увидел в тебе возможность освободиться. Я рад за него — он умер в спокойствии. Но теперь нужно думать о живых.
Лис подметил его необычно спокойный тон разговора. Монотонная речь ни на секунду не сбавляла величину октавы. Создавалось впечатление, что всего его слова произносил компьютер.
— Мой дорогой друг. Не будем тратить время на бессмысленные разговоры. Отдай мне, то что передал тебе Джеймс. Иначе я буду вынужден убить тебя.
Лис ехидно улыбнулся.
— Убей. Совсем скоро я все равно умру.
Нойманн одобрительно кивнул.
— Мне бы таких — идейных. В наше время молодежь совсем слабая. Им нельзя довериться. Но ты не просто так пришел сюда, не так ли?
Нойманн опять взглянул на своего цепного пса. Гюнтер подскочил к Рамону и ударил его кулаком в лицо. Затем поставил тяжелый ботинок поверженному противнику на шею и надавил. Рамон рефлекторно схватил душителя за ногу и попытался высвободиться. Гюнтер присел и с размаху вонзил дуло еще теплого пистолета в рану на ноге. Рамон истерично закричал. Гюнтер еще сильней сдавил ногой шею, и крик превратился в протяжный стон.
— Тебе еще рано умирать мальчик. Расскажи мне. Или умрешь, а до утра
Рамон замер и перестал сопротивляться.
— Ты же помнишь, я всегда добиваюсь своего. Так или иначе.
— Душа…! — прошептал Рамон. — Сны…!
— Душа, время, утро, сны, — нехотя повторил за него Лис.
Нойманн в недоумении развел руками.
— Что это значит?
— Эти слова он передал мне на бумаге. Зашифрованные египетскими иероглифами. Поэтому я пришел к нему. На столе под книгой листок. Взгляни сам.
Нойманн подошел к столу и вытащил листок. Несколько секунд он молча изучал его и потом заключил:
— Перевод верный, — он склонился над Рамоном. — Сообщение могло быть адресовано только тебе. Это подсказка, которая указывает на местонахождение идола. Говори, где он?
Предположения Лиса подтвердились. Тридцать лет Джеймс охранял тайну, подвергаясь мучительным истязаниям Филиппа Нойманна. Очевидно, для них обоих идол имел огромное значение. Но почему? Что такого особенного может быть в обычной каменной статуэтке, чтобы агент британской разведки МИ-6 Джеймс Гаррисон отдал свою жизнь за возможность сохранить ее местонахождение в тайне?
В тот момент когда Джеймс передал Лису послание, он наконец почувствовал облегчение. Его миссия закончилась. Он передал всю ответственность за сохранность идола — самое дорогое что у него было. Лис уверен, что послание не могло предназначаться Рамону Весге, оно предназначалось ему. Джеймс видел в Лисе родственную душу. Поэтому он спас его из темницы тридцать лет назад, поэтому он доверился ему сейчас. Лис обязан закончить его дело. Нужно только выбраться отсюда живым и продержаться на таблетках достаточно долго, чтобы решить головоломку и найти идола. Лис не должен подвести Джеймса, только так он сможет отплатить ему сполна.
Гюнтер надавил ботинком на шею молодому парню.
— Я… я не знаю, — обессилев, прохрипел Рамон.
Гюнтер еще сильней надавил на кровоточащую ручьем рану. Рамон вздрогнул и затих, потеряв сознание.
Нойманна мучила отдышка, он прищурился и положил руку на грудь.
— Не только я на грани, не так ли? — заметил Лис.
Гюнтер повернулся в сторону хозяина в надежде услышать команду на уничтожение.
В глазах Лиса потемнело.
Прогремел выстрел.
Голованов сидел за своим компьютером. Через закрытые жалюзи прорывался тусклый свет фонарей. Он протер уставшие глаза; выпил успокоительное; посмотрел на дрожащие пальцы.
Только что он совершил самый смелый поступок в своей жизни. Назад дороги нет. Если его план сработает никто никогда не узнает, на какое преступление он пошел.
А если план провалиться? У него защемило в груди от страха. В таком случае будет совсем немного времени, чтобы исправить все самому.
На экране компьютера высветилось сообщение об успешной доставке письма. Голованов вытер пол со лба. Назад дороги нет.