Пирамиды Наполеона
Шрифт:
— Туда, где еще правят мамелюки?
— Где-то в южной стороне находится храм Хатор и Исиды.
Обдумав сказанное, я сказал:
— Силано провел какие-то самостоятельные исследования в древних столицах. Он мог тоже обнаружить найденные вами подсказки. Но ему по-прежнему нужен выигранный мной медальон. Держите его пока у себя, спрячьте понадежнее. Сегодня за ужином мне предстоит увидеться с этим чернокнижником, и если он заведет разговор о медальоне, то я скажу, что потерял его в Абукирском заливе. Моя подвеска может оказаться нашим единственным преимуществом, если мы начнем соревноваться с ним в поисках этого ключа жизни.
— Лучше не ходите на этот ужин, — посоветовала Астиза. — Богиня сообщила мне, что мы должны держаться подальше от этого человека.
— А мой маленький бог, Бонапарт, повелел мне отужинать с ним.
Она выглядела встревоженной.
— Тогда ничего не говорите ему.
— О моих исследованиях? — Тут мне вспомнились подозрения, вызванные журналистом. — Или о тебе?
Ее щеки вспыхнули.
— Его не интересуют ваши слуги.
— Неужели? А вот Тальма сообщил мне, что узнал о твоем прежнем общении в Каире с графом Силано. И в Александрию Тальма отправился, чтобы побольше разузнать вовсе не о бин Садре, а именно о тебе. Так насколько же хорошо ты знакома с Алессандро Силано?
После долгого молчания она призналась:
— Да, я знала о нем. Он изучал здесь древние источники, как и я. Только он хотел использовать их в своих целях, а не защитить от постороннего посягательства.
— Знала о нем? — Клянусь Гадесом, я знал о нескольких китайцах, но никогда не имел с ними ничего общего. Нет, Тальма подразумевал нечто большее. — Наверное, ты отлично знала и его самого и упорно скрываешь от меня ваши отношения.
— В наше время, — вмешался Енох, — люди страдают от излишней любознательности. Они непочтительно относятся к чужим тайнам. Это порождает множество неприятностей.
— Мне необходимо знать, что она…
— Древние мудрецы понимали, что некоторые тайны лучше всего оставить нераскрытыми, а некоторые истории — вообще забыть. Не позволяйте вашим врагам, Итан, лишить вас настоящих друзей.
Меня разозлили их укоризненные взгляды.
— Но он, конечно же, не случайно прибыл сюда, — упорствовал я.
— Безусловно нет. Он идет по вашим следам, Итан Гейдж. И за вашим медальоном.
— Мне хочется забыть его, — добавила Астиза. — И то, что я помню о нем, заставляет меня считать его более опасным, чем он кажется.
Я пришел в замешательство, но все же понял, что они не желают посвящать меня во все подробности. Наверное, со мной сыграло шутку мое богатое воображение.
— Ну, вряд ли он посмеет причинить нам вред, находясь в окружении французской армии, — не придумав ничего лучшего, сказал я.
— Французская армия не в силах защитить нас на улицах Каира. — Астиза выглядела очень встревоженной. — Я так испугалась за вас, услышав новости о морском сражении. А потом еще нам сообщили о прибытии графа Силано.
Я ответил бы ей примерно так же, если бы не был слишком смущен.
— Но я же вернулся, и для защиты у меня есть винтовка и томагавк, — заявил я, просто чтобы что-то сказать. — Я не боюсь Силано.
Она вздохнула, от нее опьяняюще пахло жасмином. Со времени нашей суровой походной жизни она превратилась с помощью Еноха в египетскую красавицу, облаченную в шикарные одежды из льняных и шелковых тканей; с ног до головы ее украшали золотые драгоценности, сделанные в древнем стиле, а блеск больших глаз подчеркивала наложенная на веки краска. Глаза Клеопатры. При виде очертаний ее стройной фигуры у меня в памяти вдруг всплыл изящный алебастровый кувшин с благовониями, который я видел недавно на местном рынке. Все это напомнило мне о том, как давно я не знал женских ласк, и мне с новой силой захотелось овладеть ее прелестями. Можно было бы ожидать, что, приобщившись к миру науки, я буду неизменно парить в более возвышенных сферах, но мой организм нуждался в земных радостях. Однако во всем ли я могу доверять этой женщине?
— Оружие не сможет противостоять магии, — заметила она. — Полагаю, что лучше всего мне вновь перебраться в вашу спальню, чтобы присмотреть за вашей безопасностью. Енох все понимает. Вы нуждаетесь в божественной защите.
А вот это уже обнадеживает.
— Если ты настаиваешь…
— Он уже поставил мне вторую кровать.
Моя улыбка стала такой же напряженной, как содержимое моих панталон.
— Ваша чуткость просто потрясающа.
— Сейчас очень важно сосредоточить все наши силы на разгадке тайны, — сказала она с сочувствием или с намерением помучить меня. Хотя, возможно, в женском понимании эти побуждения едины.
Я постарался ответить небрежным тоном.
— Только постарайся оказаться достаточно близко, чтобы убить следующую змею.
В полном душевном смятении — обычное состояние, угрожающее любому увлеченному женщиной мужчине, — я отправился на ужин к Бонапарту. Сей банкет должен был вселить в старших офицеров уверенность в неизменности правящего положения французов в Египте, дабы они, в свою очередь, донесли эту уверенность до своих подразделений. Также важно было продемонстрировать египтянам, что, несмотря на недавнее морское поражение, французы развлекаются с прежней невозмутимостью. Попутно предполагалось подготовить местное население к празднованию революционного Нового года, отмечаемого по республиканскому календарю в день осеннего равноденствия, то есть по старому стилю 21 сентября. А эта дата ровно на месяц опережала ту, что я вычислил по древнему египетскому календарю. В праздничные планы входили концерты войсковых оркестров, скачки на лошадях и впечатляющий полет одного из воздушных шаров Конте.
Торжественный ужин устроили в чисто европейских традициях. Раздобыли множество стульев и кресел, чтобы никто не сидел на полу в мусульманском стиле. Привезенные из Франции китайский фарфор, кубки для воды и вина и серебряные столовые приборы перевезли через пустыню с не меньшей заботливостью, чем патроны и орудия. Несмотря на жару, меню включало традиционный суп, горячие мясные и рыбные блюда и холодные французские закуски.
Силано, напротив, всем своим видом подчеркивал приверженность восточным обычаям. Он явился в восточных одеждах и тюрбане, открыто украсив сей наряд масонской символикой в виде латинской буквы «G», обрамленной циркулем и угольником. Тальма пришел бы в ярость от такого сочетания. Кольца поблескивали не только на четырех его пальцах, но и в одном ухе, а красные ножны рапиры привлекали внимание блеском золота и изысканной перегородчатой эмалью. Когда я вошел в зал, он встал из-за стола и поклонился.
— Месье Гейдж, наш американский друг! Ходили слухи, что вы отправились в Египет, теперь я вижу, что они подтвердились! Во время нашей последней встречи мы с вами наслаждались игрой в карты, если вы помните.
— Я, по крайней мере, действительно насладился. Даже, помнится, выиграл.
— Ну разумеется, кто-то всегда проигрывает! И тем не менее сама игра уже является наслаждением, разве нет? Естественно, я иногда могу себе позволить поразвлечься, проиграв некоторую сумму. — Он улыбнулся. — И, как понимаю, выигранный медальон привел вас в эту экспедицию?