Пирамиды

Пратчетт Терри Дэвид Джон

– Я послал одного из нас разбудить его, – ответил Птаклюсп 2-а.

– Кого?

– Вернее, одного из тебя.

– А… – и Птаклюсп 2-б снова уставился на навершие. – Не такое уж оно и тяжелое. Мы вдвоем могли бы на руках поднять его туда.

Он испытующе взглянул на брата.

– С ума сошел. Пошли кого-нибудь из людей.

– Все разбежались…

Вниз по реке еще одна из пирамид попыталась засветиться – раздался треск и шипение, и воющий, рваный язык пламени по дуге прочертил небо, вонзившись

в землю у самого подножия Великой Пирамиды.

– Она начинает взаимодействовать с другими! – воскликнул 2-б. – Давай. Надо зажечь ее немедленно – это единственное спасение!

Неподалеку от одной из граней пирамиды синий зигзаг взметнулся в небо и ударил в каменное изваяние сфинкса. Воздух зашипел.

Братья взяли камень с двух сторон и кряхтя стали тянуть его вверх по лесам. Пыль, клубящаяся вокруг, принимала странные очертания.

– Слышишь? – нахмурился 2-б, когда они поднялись на первую площадку.

– Хочешь сказать, что мы столкнулись с утечкой времени и пространства?

Во взгляде, который архитектор бросил на брата, сквозило неподдельное изумление. Не каждый день услышишь такое верное определение от какого-то там бухгалтера. Но вскоре изумление вновь сменилось ужасом.

– Я не о том, – едва вымолвил он.

– Воздух стонет, будто его пытают!

– И не это, – с досадой ответил 2-б. – Я имею в виду скрип.

Разряд прогрохотал еще над тремя пирамидами и, пронзив роящиеся облака, ушел в черную мраморную вершину.

– Нет, скрипа не слышу, – признался 2-а.

– По-моему, он идет изнутри самой пирамиды.

– Что ж, можешь приложить ухо и послушать, но я этого делать не собираюсь!

Порывы ветра раскачивали леса. Еле удерживая тяжелый камень, братья с трудом перебрались на другую лестницу.

– Я же сказал, у нас ничего не получится, – пробормотал бухгалтер, когда камень нежно опустился прямо ему на ногу. – Не надо было браться за эту стройку.

– Заткнись и тащи.

Братья Птаклюспы, переходя с одной шаткой лестницы на другую, прокладывали свой путь к вершине Великой Пирамиды, а между тем протянувшиеся по берегам Джеля пирамиды поменьше вспыхивали одна за другой и шипящие зигзаги времени перечеркивали небо.

* * *

Примерно в то же время величайший математик в мире, лежа в стойле и прислушиваясь к уютному бурчанию собственного брюха, вдруг перестал жевать свою жвачку, почувствовав, что происходит какая-то свистопляска с числами. Со всеми числами сразу.

Скосив глаза вдоль носа, верблюд взглянул на Теппика. По выражению их можно было легко догадаться, что из всех всадников в мире стоящий перед ним человек возглавляет список самых антипатичных. Впрочем, верблюды смотрят так на всякого. Их подход к роду человеческому отличается крайним демократизмом. Верблюды ненавидят каждого из его

представителей, независимо от положения в обществе и вероисповедания.

«Мыло он, что ли, жует?» – с досадой подумал Теппик.

Царь окинул рассеянным взглядом полутемные конюшни, где некогда насчитывалось не меньше сотни верблюдов. Сейчас он готов был отдать весь мир за одного коня и средних размеров континент за пони. Но вокруг валялись только обломки нескольких боевых колесниц – остатки былого могущества, – да застыл в своем углу пожилой слон, чье присутствие было необъяснимым. Плюс еще этот верблюд. Сразу было видно, что от этой твари многого ожидать не приходится. На коленях у животного виднелись большие проплешины.

– Такие вот дела, – повернулся Теппик к Птраси. – Переправляться через реку ночью я не рискну. Зато могу попробовать переправить тебя через границу.

– А это что – седло? – спросила девушка. – Ужасно забавное.

– Это потому, что находится оно на ужасно странной твари, – ответил Теппик. – Как нам туда забраться?

– Я как-то видела погонщиков за делом, – откликнулась Птраси. – По-моему, надо просто лупануть верблюда большой палкой.

Верблюд преклонил колени и презрительно взглянул на молодую даму.

Теппик пожал плечами, распахнул внешние ворота и столкнулся лицом к лицу с пятью стражниками.

Он сделал шаг назад. Стражи сделали шаг вперед. Трое из них были вооружены тяжелыми джельскими луками, пущенная из такого лука стрела может пронзить дверь или, скажем, превратить гиппопотама в три тонны шустрого люля-кебаба. Стражникам еще никогда не приводилось вести огонь по своим собратьям, но было похоже, что они не прочь попробовать.

– Поди и оповести верховного жреца, – приказал начальник стражи, хлопнув одного из своих подчиненных по плечу.

Потом сверкнул глазами на Теппика.

– Брось оружие!

– Что – все?

– Ты плохо слышишь?

– Боюсь, это займет слишком много времени, – осторожно ответил Теппик.

– И держи руки так, чтобы я мог их видеть, – добавил начальник.

– Так, пожалуй, мы ни до чего не договоримся, – рискнул Теппик.

Он переводил взгляд с одного стража на другого. Теппик знал много методов самообороны без оружия, но ни один из них не предполагал, что противник при первом же твоем движении может выпустить стрелу прямо тебе в глотку. Правда, можно увернуться, используя в качестве прикрытия верблюжье стойло…

Но тогда он подставит под удар Птраси. К тому же ему не улыбалось сражаться с собственной стражей. Такое поведение недостойно царя.

Стражники расступились, и Диос явился, безмолвный и неотвратимый, как лунное затмение. Он высоко держал зажженный факел, отблески которого дико плясали на его лысине.