Пиранья. Война олигархов
Шрифт:
Вокруг тихо и безлюдно, лишь из дверей только что покинутого здания бухает приглушенная музыка. Да лениво шелестит ветер в ветвях. Солнце склоняется к верхушкам сосен на той стороне улицы. Лепота, одним словом.
«А вот нарублю-ка я сейчас дровишек для баньки, – вдруг решил Мазур. – Вот приеду – и нарублю.» И это вовсе не комплекс Челентано из «Укрощения строптивого», уж поверьте, милостивые государи. То есть, конечно, комплекс, но возникший не от сексуального неудовлетворения, а от неудовлетворения деятельного…
Разумеется,
Впрочем, во-вторых и так понятно. Поэтому в сараюшке позади баньки у него всегда хранилось несколько кубов.
И не просто дров наколоть, но предварительно их еще и напилить, причем не какой-то там бензопилой, а обычной и в чем-то родной, двуручной, в народе прозванной «Дружбой» задолго до того, как появилась одноименная бензиновая! И наплевать, что о тебе думают соседи, тем более забор высок, а привычки подглядывать за чужой жизнью у здешних обитателей как-то не водилось…
Он уже взялся было за ручку автомобильной дверцы, как блямкнул сотовый. Мазур глянул на экран – номер не определился. Поразмыслил, стоит ли брать. Все же решил ответить, нажал кнопку и сказал неприязненно в трубку:
– Мазур.
– Что, правда? – притворно интонировал удивление насквозь знакомый голос Самарина. – Тот самый Мазур?! Ой, извините, ради бога, господин Мазур, что побеспокоил, я номером ошибся. Всего лишь какому-то Лужкову звонил, а вот случайно на такого человека попал, кнопочки перепутал…
– Очень смешно, – недовольно пробурчал Мазур, хотя в душе рад был безмерно: хоть один нормальный человек нашелся, позвонил. – Какой я тебе, ко всем морским чертям, господин…
– А кто ж ты, если разобраться? – даже по телефону было явственно, что Лаврик ухмыляется. – Живешь в господском доме, значит – господин и есть… Чего долго трубку-то не брал?
– Дрова колол, – сказал Мазур.
В трубке раздался смешок:
– А что так, сам-то? Деньги, что ль, кончились?
– Да иди ты, Кимыч. Будто не понимаешь.
– Не-а. Не понимаю.
– Ты волосы все так же красишь?
– А, в этом смысле… Все ты помнишь, паскудин сын, – Лаврик рассмеялся. – Крашу, крашу, а как же. Я ж тебе говорил, что должен быть у меня какой-нибудь пунктик?
– Вот и я о том же.
– Ага… Как жизнь на пенсионе?
– Видал я такую жизнь…
– Что-то, вы, мой друг, нервный какой-то, – вдруг очень серьезно произнес Лаврик.
– Озвереешь тут.
– А не попить ли нам пивка по старой памяти? – выдал вдруг заклятый приятель.
– Ага, и закусывать будем сушеной ящерицей? Или бегемотиной? – спросил Мазур.
– Нет, я серьезно. Черт-те сколько времени уже не виделись. Посидим, посплетничаем по-стариковски…
– Я себя в старики не записывал!
– Ну это я так… Фигура речи. Так что скажешь?
– Да запросто. Давай приезжай, к пивку и шашлычок организуем.
– Нет, давай лучше в городе где-нибудь. А то у тебя жена строгая, будет потом говорить, что спаивают, мол, мужика старые сослуживцы…
– А в городе, можно подумать, мы в зоопарк пойдем… – начал Мазур – и осекся.
Приходилось признаться самому себе, что он действительно расслабился. Следовало бы помнить, что уж кто-кто, а Самарин, за исключением единичных случаев, кои можно по пальцам пересчитать, просто так никогда ничего не говорит. А значит, следовало максимально сконцентрироваться. Да и сейчас говорит наверняка по закрытому каналу, ни одной прослушкой не берущемуся.
– В зоопарке, промежду прочим, тоже небезопасно, – заявил Мазур после едва уловимой паузы. – А ведь секретность превыше всего, даже на пенсии. Враг не дремлет – и среди гамадрилов тож. Хотя – нам, пенсионерам, уже на секретности наплевать…
– Да какая, к лешему, секретность, – недовольно буркнул в трубку Самарин. – Ты, как ты правильно заметил, на пенсии, я в отгулах… Не боись, ничего эдакого я тебе не скажу и не прикажу. Просто так посидим, честное слово. Сколько мы с тобой, говоришь, не виделись?
– Я ж не против… Посидеть так посидеть. Когда?
– Завтра я не могу, дела, поверишь ли… А вот в четверг, а? Ты не занят?
– Счас посмотрю в органайзере, – съязвил Мазур, достал сигареты, сунул одну в рот и закурил. – Так… У, брат, у меня тоже дела… Но ради тебя, так уж и быть, партию в домино на заднем дворе с Чубайсом перенесу на следующую неделю.
Лаврик шутку не оценил, сказал:
– Пивной ресторан на Малой Дмитровке, возле метро «Пушкинская». «Старина Мюллер» называется…
– Душа моя, ты и рестораны с подтекстом выбираешь! – удрученно вздохнул Мазур.
– В смысле? А, название… – Лаврик хмыкнул. – Да ну что ты, никаких аналогий. Просто рядом с ним есть забегаловка, попроще, поуютнее и подушевнее… – И он вкратце объяснил, как найти кабачок. – Ну так что, давай тогда в четверг, часиков в семь?
– Давай в семь… – у Мазура в ушах запели военные трубы.
– Жена-то отпустит? – напоследок деловым, даже озабоченным тоном поинтересовался Лаврик.
– Иди ты… – ласково попрощался Мазур, нажимая кнопку отбоя.
Мазур даже не заметил, не услышал, не уловил, как они приблизились. Или это был всего один человек? Прятался за машиной? В кустах? В тени портика? Черт его знает… Надо признаться, сработано было профессионально. И нагло. Прямо здесь, на освещенной стояночной площадке, где в любую секунду мог появиться либо припозднившийся, либо, напротив, покидающий раут гость, где охраны, как блох на барбоске, – и сделать все столь грамотно… Заслуживает уважения, честное слово.