Пират Императрицы
Шрифт:
– Зря всё может, - усмехнулась с грустью Татьяна.
– Виталина нас слышала вчера, знаешь?
– Нет, - удивилась Настя.
– Она не расскажет государыни ничего, даже платье дала своё вот, - указала Татьяна на сарафан на себе.
– Да что-то не так.
– Что же?
– Настя не могла понять, что заставляет любящих сомневаться в чувствах или решениях, когда те - на благо любви, на шанс стать счастливыми...
Сидевшая перед нею фрейлина переживала очень сильно то же самое. Она сомневалась то ли в себе, то в силе её с милым человеком любви:
– Насть,... останься со мной?
– А как же побег? Как же встреча с капитаном,... медальон?
– не смела сделать и шага Настя.
– Всё зря, - пожала плечами Татьяна и усмехнулась.
– Знаешь, Виталина мне один вопрос задала, а я ответить не смогла... Она спросила... Барышня, а что Вас ждёт с тем капитаном? Где Вы останетесь тогда?
– И что с того?
– улыбнулась Настя, но чувствовала, что не сможет разбудить в ней воли бороться за счастье.
– Главное ведь с кем ты, а не где.
– Насть, - засмеялась Татьяна, а объяснять больше не стала.
Будто убедилась в своих чувствах, будто поняла всё происходящее с нею. Она поднялась, наполнившись откуда-то появившейся энергией, и скинула плащ. Переодевшись в своё платье фрейлины, Татьяна встала к окну и потянулась руками к небу:
– Здесь я! Здесь моё место, понимаешь?
– Нет, - попятилась Настя.
– Передай, прошу, государыне, что медальон останется при мне, - повернулась Татьяна, сияя улыбкой свободы.
Настя не стала перечить или пытаться что сказать, оставляя все переживания себе. Она выполнила просьбу Татьяны. Императрице передали про решение её, и явившийся в то время капитан, услышав донесение, без слов развернулся и... ушёл...
С великим сожалением смотрела ему вслед государыня, после чего встала к окну и наблюдала, как он, в сопровождении ожидающих его двух всадников, умчался верхом так быстро, словно и не был здесь никогда...
С чувством разрывающейся души стояла в коридоре у окна и Настя. Она так же провожала их взглядом. Она так же прослезилась... Будто прощалась с дорогим, самым нужным на свете, что дарит отраду душе и веру в чудеса жизни, - со счастьем мечтать...
– Теперь понимаешь, Катюш, - вздохнула Императрица, рассказав о произошедшем своей фрейлине, когда осталась вечером с нею наедине и они были заняты вышиванием.
– Вот, почему стараюсь, чтобы задумывались вы, кого любить, думали глубже. Конечно, каждый остаётся при своём мнении, но ранить души других...
– Понимаю, Ваше Величество, - с печалью о своём вздохнула Екатерина.
– Я могу лишь восхищаться Вашей столь страстной любовью к истине дел и чувств.
– Не теряйся, моя милая, - улыбнулась Императрица.
– Коль мил тебе Воронцов, то выбор правильный делаешь, а я уж поддержу.
Чуть подслушав беседу Императрицы с Екатериной, Настя медленно отошла от двери. Она поплелась по тёмному коридору... Казалось, темнота эта сжимает всё тело, не позволяя дышать,... мечтать...
Я любила печаль тех осенних дней,
Когда грела мечта, был в душе апрель,
Когда видела сны, где ждала тебя,
А оказалось всё зря...
Поклоняясь любви, все вокруг спешат,
Забывая любить, забывая страх,
А заметить, где истинная любовь,
Будто никому не дано.
Одиночество вновь подкралось в тиши:
«Ты грусти, плач, реви, только не молчи».
Вытирая слезу над свечой в ночи,
Отпускаю я мечты...
Глава 18
Вернувшись в комнату фрейлины Екатерины, Настя зажгла свечу у окна и осталась сидеть возле... Полное одиночество... Тоска...
Аделина, которая должна была тоже здесь быть, в тот вечер отсутствовала, накануне прихватив простуду. Только за неё Настя переживала мало. Она знала, что подруга выздоровеет, всё снова будет, как раньше, но внешне...
Настя искала в себе хоть немного надежды, что истинная любовь где-то есть на свете, но не находила. Всё казалось мрачным и пустым... Бессмысленным...
– Ты здесь, - с улыбкой подошла вернувшаяся Екатерина.
Настя даже ахнула от испуга, не ожидая так скоро появления её.
– Что с тобой?
– забеспокоилась фрейлина и села рядышком, погладив по плечу.
– Настенька?
– Всё хорошо, - почувствовала прокатившуюся по щеке слезу Настя и тут же смахнула её.
– Я тебя обрадую, может, - улыбнулась Екатерина.
– Согласие я дам на венчание с Воронцовым... Он просил за меня...
– Согласие?... Почему?
– с волнением смотрела Настя.
– Потому что верю в его любовь, - улыбалась Екатерина.
– В его верность мне. Ну и... он мне тоже нравится.
– Нравится, - усмехнулась сквозь непослушные слёзы Настя.
– Послушай, спросила меня государыня наша, кому довериться можно. Я рассказала о тебе. Она меня попросила, чтобы ты немного послужила и ей. Я дала согласие, поскольку всё одно сейчас буду занята венчанием, к мужу уеду, понимаешь?
– говорила Екатерина дальше, а Настя кивала, соглашаясь на всё и пытаясь приглушить в себе все разочарования.
– Поедешь ты на несколько лет помогать другой барышне по просьбе Императрицы. Это в Швеции, - рассказывала дальше Екатерина.
– Племянница нашего посла.
– Я всё сделаю, только бы с матушкой проститься, - заплакала Настя, а вместе с нею прослезилась и Екатерина:
– Прости за это... Я обещаю, ты поедешь в деревню да увидишься с матушкой и до отъезда, и потом вернёшься к ней! Хорошо? Обещаю! Верь, и Императрица поддержит!
– Верю, - кивнула Настя.
Она собрала все силы, чтобы сдерживаться ещё чуток, не дать слезам показать мучения души. Она помогла фрейлине приготовиться ко сну, лечь в постель, а сама тихонько покинула спальню сразу, как только Екатерина задремала.