Пират Императрицы
Шрифт:
– Дружище, - обнимали Ивана те, что стояли рядом.
– Ты вечно своими шутками вдохновляешь даже средь беды. Не зря Императрица тебе офицерский чин вручила!
На это Иван пояснений пока не дал, зная своё место, и не желал рассказывать о причинах такой доброты государыни. Он так же крепко обнимал каждого, обмениваясь теплом этого неописуемого, великого счастья — жить...
– Видите, я всегда говорю, вечный я!
– засмеялся Иван.
– Ай, любит владыка мира твои шутки, Жюль! Любит!
– смеялся товарищ рядом.
– Ни на море, ни в императорском дворце зла не посылает!
–
– состроил удивлённый вид Иван и встал в гордую позу.
– Чай, не чёртяка какой! Да и не совладать ему с нашим Красным чёртом, а я у него за пазухой!
– Ой, ну тебя, - засмеялись все вокруг.
– Берегись, Ванька, - обнял его за плечи подошедший капитан.
– Не к тому морю можешь доплыть, будучи в новой речке.
– Увы, - понимая намёк, вздохнул Иван более серьёзно, но, кроме капитана и его самого, никто не понял, принявшись за уборку корабля после шторма...
Глава 20
По утрам, когда море было тихим, а день, казалось, не предвещал нового, капитан любил выходить на палубу и вызывать матросов к фехтованию. Тем самым он упражнялся сам и поддерживал свою команду в форме. Случаев, что встретится какой корабль неприятеля, было у них уже предостаточно. Побед было немерено. Все любили своего капитана, его тактику, взгляды и стремления.
Нападая на встречные корабли, они уже не раз неожиданно врывались, захватывая и пленников, и товар, среди которого было не мало богатства, которые делили между собой, а потом кто продавал, кто пропивал, а кто сохранял всё в укромных местах на суше...
– Ванька! Поди сюда!
– позвал капитан Ивана, расхаживая по палубе взволнованно с двумя шпагами в руках.
– Надень-ка мундир помощника!
Иван послушно принял от засмеявшегося помощника мундир и не успел ещё до конца застегнуть на своей грязной белой рубахе, как капитан кинул ему шпагу. Иван ловко словил её и прижал эфес к груди.
– Готов?
– улыбнулся капитан.
– Я помню все Ваши уроки, кап, - пронзая взглядом, выдал Иван и резким движением наставил шпагу.
Между ними завязалась битва, словно на смерть шла, словно они оба — заклятые враги. Иван практически постоянно заставлял капитана пятиться, ликуя и взглядом, и манёвренными движениями. Он уже праздновал победу. Глаза горели гордостью за своё мастерство, как капитан, будто очнувшись ото сна, выполнил пару акробатических оборотов и приставил свою шпагу к шее Ивана...
– Не ожидал?
– выдавил он сквозь зубы, и Иван лишь сглотнул.
– По местам!
– проорал капитан остальным матросам вокруг.
Те, столпившись вокруг них, побросали все дела и наблюдали за их игрой, что так казалась серьёзной. Лишь появившаяся улыбка капитана, а потом и его смех заставил каждого расслабиться и разойтись по делам.
– Эх, Жан ты мой, - обнял Ивана за плечи капитан.
– Знал бы, как бы я хотел вот так вот пронзить того, кто лишил меня возможности быть счастливым. Смотри на других и учись... Учись выживать.
– Кап, чего это Вы так,... и мне?
– с удивлением взглянул Иван.
– Видел я, как ты интерес проявил к одной из девиц при дворе, - смотрел с недовольством капитан.
– Не волнуйтесь, - улыбнулся Иван, хотя по телу пробежал холодок.
– Моей реке не влиться в то море. Да и нужно ли оно мне?
– Откуда мне знать, что творится у тебя внутри?
– подмигнул капитан, но Иван покачал головой, одарив улыбкой:
– Внутри меня совсем чуток органов, а остальное — мои планы на свободу жить. Так что,... все приключения на суше всегда забываю быстро...
Довольный ответом капитан кивнул и ушёл. Весь остаток дня Иван думал над его словами, над своими чувствами, которые никак не мог уничтожить уже потому, что не хотел. И не только этот день приносил ему воспоминания о Насте, но и ночи, наполняя сны тоскою, приглашая милый образ посетить, улыбнуться, сказать хоть слово...
С улыбкой просыпался Иван каждое утро. Тёплые чувства от снов, от встречи в них с Настей, грели его каждый день. Он чувствовал будто некую поддержку от неё,... милой душе девушки... Пусть не знал о ней почти ничего. Пусть она была далека, может и не думала о нём. Не вспоминала. Иван мечтал лишь об одном: однажды всё же встретиться вновь,... хоть на миг...
...Так летели месяцы, шли годы. Были и радости, были и потери, но без побед кораблю, на котором служил Иван, не обходилось. Морские сражения у них случались часто, от чего наживы было всё больше и больше. Патент на право захватывать те или иные суда удавалось добывать всегда. Но и тому приходил конец...
Войны то тех стран, то других не позволяли осуществляться многим планам, а потому было решено пока найти поддержку в своих краях. Решение покинуть Средиземное море, в котором провели последние пару лет, постепенно теряя успех нажиться, пришло скоро. Тогда только Иван вспомнил о просьбе Императрицы про арапа и собачку...
Шёл 1788-й год. Иван был уже не тот юнец. Теперь это был возмужавший, с крепкими мышцами и красивым загорелым лицом молодой мужчина, которому исполнилось двадцать шесть лет. Он прогуливался в компании капитана, его помощника и ещё пары матросов по рынку Туниса, подмигивая время от времени проходящим мимо девушкам.
То были или темнокожие в красочных одеяниях, или девушки, чья кожа была чуть светлее, только с практически закрытыми лицами под белоснежными вуалями, обшитыми золотыми нитями. Одеты и те, и другие были в просторное лёгкое пальто из сукна или шёлка с широкими рукавами.
Все эти женщины казались таинственными, чем-то запретным, к чему Ивану не хотелось прикасаться, а только смотреть. Не потому, что казалось чужим, а потому, что их вид был настолько нежным, словно рассветная тишь, которую не хотелось нарушать, а лишь любоваться...
Глава 21
Тунис. Он стремился к независимости от Османской империи, но та ещё оказывала огромное влияние. Все уже довольно долго называли Тунис королевством, а его главу — султаном. Доходы сей край получал всё больше от сельского хозяйства, торговли, и всё меньше от пиратского промысла.