Пират из высшего общества
Шрифт:
– Эй, парень!
Лоренс вздрогнул и поднял голову. Прямо над ним, у фальшборта большого парусника, стоял моряк средних лет, с бородкой и закрученными чёрными усами, в чёрном испанском нагруднике; на его роскошной перевязи висели шпага и подзорная труба. Тёмно-фиолетовый плащ, пристёгнутый на левом плече, был украшен серебряным орнаментом. Испания в этот период была союзником Нидерландов, поэтому присутствие в порту Гааги испанских военных кораблей никого не удивляло.
– Я – дон Себастьян де Бустос, капитан этого корабля, – смеясь, продолжал незнакомец, гулко ударив себя кулаком в нагрудник. – Ходишь сюда мечтать о море, верно? А у меня не хватает матросов и нужен ученик артиллериста. Пятьдесят реалов в месяц – соглашайся!
Такую сумму Лоренс легко забывал в карманах своих многочисленных камзолов, но сейчас это было не главное. Он вскочил и поклонился новому знакомцу:
– Да, сеньор! Я с удовольствием поступлю к вам на корабль! –
Через час де Графф, переодетый в костюм матроса испанского военного флота, вместе с командой сматывал швартовы на палубе выходящего в море 28-пушечного фрегата «Санта Магдалена», с интересом поглядывая на берег: там, среди толпы, шныряли подозрительные личности, наверняка разыскивающие его, Лоренса. Новичок уже успел поболтать с матросами, которые сразу дали ему уменьшительное прозвище «Лоренсильо», поскольку в свои девятнадцать лет парень был младшим на корабле.
– Тебя взяли на борт артиллеристом, приятель, но не думай, что будешь заниматься только своими пушками, – учил Лоренса матрос Игнасио, бывалый морской волк с гривой седых волос и золотой серьгой в левом ухе 2 . – Людей на борту не хватает, так что бездельничать тебе не придётся. Пойдём, я покажу тебе корабль, чтобы ты не заблудился во время аврала.
Де Графф в глубине души был потрясён таким поворотом событий, но отлично понимал, что иначе не смог бы перехитрить врагов и сохранить свою жизнь. В конце концов, он действительно мечтал о море, хоть и не планировал начать морскую карьеру с низшего звания. В числе других наук он изучал астрономию, мог проложить курс по звёздам и сориентироваться в открытом море. Под руководством фон Теттенборна он вместе с Виллемом Хендриком не раз проводил разбор известных морских и сухопутных сражений и был не прочь превратить теорию в практику. «Я совершу интересное путешествие, посмотрю мир, познакомлюсь с корабельным укладом, выучусь мастерству артиллериста. А через пару месяцев с каким-нибудь встречным кораблём можно будет вернуться домой и всё будет как прежде», – успокаивал себя молодой аристократ, ещё не зная, какие сюрпризы приготовила ему жизнь.
2
Серьга в левом ухе означает, что моряк проходил проливом Дрейка. Раньше серьга также давала право сидеть в тавернах, положив ноги на стол
До самого вечера для новичка всё было необычно и интересно, но ночью он долго ворочался в своём гамаке и никак не мог заснуть. Он привык спать в полной тишине собственной роскошной спальни. Тяжёлый балдахин широкой и мягкой кровати гасил случайные звуки, а вся прислуга ходила на цыпочках, боясь потревожить покой своих господ. Здесь, на корабле, не просто была непривычная обстановка – постоянно раздавался какой-нибудь шум, который мешал уснуть: скрип обшивки, свист ветра в снастях, разноголосый храп соседей по кубрику. Время от времени сменялись вахты – одни матросы возвращались в кубрик, другие вылезали из гамаков и вразвалку выходили на палубу, грохоча по гулким деревянным трапам тяжёлыми башмаками. Вдобавок Лоренс замёрз, несмотря на то, что лёг спать в одежде: кубрик находился ниже уровня ватерлинии, и океанский холод пробирался сквозь корабельную обшивку. Голландец обладал прекрасным высоким ростом, а коротковатый гамак вынуждал его лежать в скрюченном положении. Когда он всё-таки вытянул затёкшие ноги за пределы гамака, хрупкое равновесие нарушилось, и ученик артиллериста вывалился на пол. Дрожа от холода, он снова забрался в гамак, повторяя сквозь зубы забористые и крайне неприличные испанские ругательства, которые почерпнул днём от матросов.
Но самым волнующим событием для наследника клана де Графф стало ночное посещение корабельного гальюна 3 . Дома для этой цели применялся ночной горшок, который прислуга наутро выплёскивала в канал, протекающий прямо под окнами. А на корабле требовалось выбраться из относительно тёплого кубрика на палубу, где дул пронизывающий ветер; затем пройти на нос корабля, перелезть в темноте за фальшборт, в бушпритную сетку 4 , и там заниматься своими делами под водопадом ледяных брызг от форштевня 5 . Позже, когда фрегат вошёл в зону штормов, сетка во время качки могла погрузиться в волну, и тогда требовалось одной рукой поддерживать штаны, а второй – мёртвой хваткой держаться за верёвки, чтобы не смыло за борт. А потом, в насквозь промокшей одежде, возвращаться в кубрик и снова лезть в свой неудобный гамак…
3
Гальюн – корабельный туалет
4
Бушприт – наклонная мачта на носу парусника, под ней располагается сетка для безопасного перемещения
5
Форштевень – носовая оконечность корабля
Так же непривычно обстояли дела с едой. Вместо серебра и фарфора здесь использовались деревянные миски, которые наполнялись из одного большого котла. Еда была далеко не изысканная и очень однообразная: рис и солёная свинина, по выходным – стакан грога. Но на свежем воздухе и при больших физических нагрузках аппетит так разыгрывался, что Лоренс быстро перестал воротить нос. Морской болезнью он не страдал совсем.
Новобранец поступил в обучение к старшему артиллеристу. После непривычной ночёвки парень находился в несколько шоковом состоянии, но крайне оживился, поняв, что здесь отлично пригодится аналитическая геометрия, которой его обучал Ян де Витт. Познакомившись с конструкцией имеющихся на борту пушек и уточнив вес их ядер, Лоренс исписал мелким почерком целый лист. Старший канонир посмеивался над «умничаньями» юнца, но тот с третьей попытки поразил парусиновый буй в ста пятидесяти метрах от борта.
– Сегодня нет ветра, – скромно заметил ученик артиллериста, – попасть было легко.
Но и при ветре, и даже при волнении попадания были не менее успешны, разве что подготовка к выстрелу длилась дольше: Лоренс ловил определённую точку траектории судна и лишь тогда стрелял.
Наследник голландских аристократов участвовал во всех корабельных работах: стоял у штурвала, чистил котлы на камбузе, драил палубу, был вперёдсмотрящим на баке во время ночных вахт. Несмотря на массу неудобств, пока для него всё это было игрой, приключением, однако первый подъём на мачту стал настоящим испытанием. Ветер становился всё свежее, требовалось срочно убрать верхние паруса, оставив только фок, грот и кливера. Другие матросы привычно взбегали по вантам, а новичок на каждой следующей выбленке 6 боялся свалиться в обморок. Он не страдал боязнью высоты, но парусник мотало на волнах, а ветер по мере подъёма становился всё сильнее, грозя смахнуть человека на палубу. Лоренс вспоминал, как фон Теттенборн впервые заставлял его, тринадцатилетнего, спускаться из окна третьего этажа по верёвке и кричал ему снизу: «Не бояться! Не сметь бояться! Какой ты станешь командир, если будешь бояться!»
6
Выбленки – горизонтальные верёвки на вантах, используемые как ступеньки. Хвататься за них руками запрещено
– Я не боюсь, – стиснув зубы, убеждал себя де Графф. Собрав в кулак всю свою волю, знатный отпрыск добрался до салинга, а дальше требовалось подняться почти до верхушки мачты и перелезть на рею по специальным верёвкам для рук и для ног. Новичок старался не смотреть вниз: между ним и палубой было двадцать пять метров пустого пространства. Успешно преодолев очередное препятствие, парень с замиранием сердца ступил на перт 7 .
Осторожно переставляя ноги, он добрался до нока фор-брам-реи и, поглядывая на других матросов, начал подтягивать к себе огромное и невероятно тяжёлое полотнище фор-брамселя.
7
Перт – верёвка, которая проходит вдоль всей реи и служит опорой для ног при работе с парусами
Внизу колыхались тёмные волны с пенистыми гребнями, корпус корабля вздрагивал под их ударами, но парус нужно было свернуть как можно плотнее и увязать сезнёвками так, чтобы его не порвало порывами ветра. Только тогда можно было спускаться, и тут новичок от волнения сунулся на подветренный борт, откуда его безо всяких церемоний вытащил за шиворот Игнасио.
– Куда тебя несёт, Лоренсильо?! – рявкнул на него старый моряк. – Лезешь только по наветренному борту, если не хочешь сорваться и упасть в море!
Де Графф оторвал взгляд от очередной верёвки, за которую он держался мёртвой хваткой, и сообразил, что спуск и подъём происходит только на наветренном борту, ванты которого не нависают над водой. Вернувшись на палубу, Лоренс постепенно успокаивался и с гордостью смотрел снизу на результат своих трудов. К нему подошёл Игнасио и отечески похлопал по плечу:
– Из тебя выйдет славный моряк, Лоренсильо! А может, даже капитан, кто знает!
– Спасибо, Игнасио, – улыбнулся де Графф. От похвалы опытного матроса его сердце наполнилось гордостью.