Пират.Дилогия
Шрифт:
Плот соорудили, связав сплетенными из травы веревками упавшие стволы деревьев и хворост, вышло устрашающе и неказисто, зато надежно – получившееся плавсредство уверенно выдерживало троих. Потратили почти целый день, умаялись, но деватьсято было некуда! Громов еще предложил установить на плоту шалаш, на случай дождя, да и вообще, для удобства, однако чернокожий беглец сразу же резко запротестовал против такого дела – с шалашом плот был бы слишком заметен.
– Лучше набросаем на него побольше травы: и мягко и в случае чего – сойдет за плавающий островок, разрази меня гром!
– А если зарядят дожди?
– Лучше уж вымокнуть, чем попасться.
С этим утверждением спорить было трудно, и Громов идею с шалашом – и впрямь недостаточно продуманную – оставил, тем более что юная баронесса не высказывала никаких претензий да и вообще вела себя достойно, стойко перенося все трудности и лишения неожиданного путешествия.
Качнувшись, толкаемый Андреем и Томом плот медленно отчалил от берега и, величаво покачиваясь, поплыл по течению реки. Быстро забравшись на борт, мужчины сноровисто взяли в руки шесты, отталкиваясь от дна и выводя плот на стремнину, ближе к середине реки. Там шесты уже не годились, приходилось по необходимости орудовать импровизированными веслами, вырезанными из древесной коры.
К удивлению Громова, сплав проходил довольно комфортно: дождей не было, в небе ярко светило уже не жаркое, а вполне себе приятное солнышко, болотистые, заросшие густым кустарником берега казались безлюдными, а кишевшая в речке рыба клевала буквально на всё! Даже пустой крючок хапала!
Ближе к вечеру беглецы выбирали какуюнибудь отмель, приставали, жгли костер, пекли на углях пойманную за день рыбу, на ночь же – в целях безопасности – снимались с отмели и пристраивали плот под какимнибудь кустом.
А утром вновь выводили плавсредство на середину реки – вот и вся работа! А потом лежи себе на мягкой травке, лови рыбу, болтай, загорай! Наверное, можно было бы плыть и ночью, да опасались налететь на мель или, того хуже, камни. И так уже пару раз вытягивали плот с песка. Что же касаемо камней, то перекаты были хорошо видны – и слышны – еще издали, можно было обогнуть или, спрыгнув в воду, провести плот через отмель.
Дующий почти все время ветерок иногда угонял плот к берегу, зато уносил комаров и прочую кровососущую нечисть, которой, впрочем, сейчас, поздней тропической осенью, было куда как меньше, чем летом.
С каждым днем река становилась все шире, и на плот уже начинали накатываться большие, малоприятные волны, так что путники быстро промокли, хотя столь же быстро и высохли на солнце и на ветру.
Болтая, Андрей и Бьянка вспоминали своих прежних друзей, Барселону и некое судно под названием «Красный Барон», корабль, обладающий волшебным свойством какимто образом перемещаться во времени… правда, как выяснилось, вовсе не обязательно в ту самую эпоху, где до этого был. Америка шестьдесят второго года… сожженная ядерной войной! Другой, параллельный, уже – увы – не существующий мир. А где же тогда тот, родной? Кто бы знал, кто б смог ответить.
Громов покачал головой и, зевнув, заложил за голову руки. Юная баронесса прильнула нему, положив голову на грудь, и, кажется начинала подремывать. Устроившийся впереди с шестом беглый негр Том вполголоса напевал какуюто тягучую прилипчивую мелодию, отдаленно напоминавшую блюз.
– Вот тебе и «Америкэн Бэндстед», – пошутил молодой человек. – Рики Нельсон!
– Скорее уж, Чабби Чеккер, – открыв левый глаз, заметила девушка. – Томас! А ты что такое поешь?
– Так просто, песня, леди, – негр улыбнулся во всю ширь.
– Ты упорно называешь меня леди, – подняла голову Бьянка. – Почему?
– Ваше воспитание, моя госпожа! Настоящую, с рождения, леди видно сразу. По всему, разрази меня гром! Походка, грация, манера говорить.
– По твоей речи тоже не скажешь, что ты простой раб!
– Я же был грум! Меня учили. На свою голову, как позже заметил полковник Роджерс!
– А почему ты ничего не рассказываешь про свою жизнь? – любопытная девушка никак не хотела отставать, донимая бедолагу вопросами, на которые Том отвечал уклончиво, но с неожиданным достоинством и с крайней степенью вежливости.
– О, милая леди! Поверьте, в моей прежней жизни нет ничего такого, о чем стоило бы рассказать! Какая жизнь может быть у раба? Одни побои, унижения, слезы… Ничего интересного, разрази меня гром!
– Кажется, по левому борту – деревня, – встрепенувшись, сообщил Андрей. – Воон там, где дымы.
– Да, селение, – пристально взглянув на сизые, вздымающиеся к небу дымки, согласно кивнул беглый. – Думаю, это кусабо. Скорее всего, коптят рыбу. Нам с вами надо быть сейчас тише воды ниже травы! А на ночлег хорошо бы пристать к правому берегу. Если, конечно, сможем.
Не смогли. Не получилось. Шесты давно уже не доставали дно, а выгребать поперек течения кусками коры – затея изначально пустая.
– Да бросьте вы, все равно не выгребем, – махнув рукой, Бьянка села на край плота и поболтала в воде ногами.
Джинсы свои девушка, по совету Андрея, давно уже обрезала, сделав чтото вроде бриджей или длинных шорт, хоть сейчас и днемто было, в общемто, не жарко, а ночью так и вообще откровенно холодно.
– Думаю, все же лучше будет провести эту ночь на плоту, – щурясь от отражавшегося в воде солнца, предложила баронесса. – Вообще не приставать к берегу.
– А вдруг камни или мель?
– Ничего, не такое уж тут и сильное течение. К тому же мы ведь не будем спать.
– Леди права! – без раздумий согласился Том. – Так нынче и сделаем, а завтра утром посмотрим. Скоро уже и гавань, разрази меня гром!
Лицо Бьянки, пристально смотревшей в сторону левого берега, вдруг напряглось и побледнело.
– Лодки, – показав рукой, тихо промолвила девушка. – Там – лодки! Кажется, плывут к нам.
– Не к нам, а просто – в нашу сторону, – быстро сообразив, что к чему, негр махнул рукой. – А ну, живо все легли… нет, пожалуй, даже лучше – в воду. Поплывем с той стороны, рядом с плотом…