Пират.Дилогия

Посняков Андрей

– Понимаю, – кивнул молодой человек. – По узорам, по украшениям, по резьбе запросто можно определить, чей это кисет или томагавк – маскогов, чероки или ямаси.

– Да, можно, – юный индеец вытащил очередное ядро. – Смотритека, сэр, трещина! Берем?

– Возьмем – для картечи сойдет. А ты очень хорошо говоришь!

Юноша довольно улыбнулся – не так уж кусабо и скрывали свои чувства, особенно молодежь.

– Красная Сосна учил меня!

– Сам вождь?

– Он мой брат!

– Ах, вон оно что… – перебирая оставшиеся ядра, протянул Громов. –

А почему у тебя такое имя – Синяя Молния?

– Просто три года назад, когда мне было тринадцать и я собирался стать воином, мне явился дух – Синяя Молния. Видение, понимаете? Хотя белым и не нужно этого понимать, а нам – кусабо, маскогам, чероки… даже ямаси – нужно! Никак нельзя без духа, никак.

– Но ты же веришь в Иисуса Христа! – Андрей кивнул на серебряный крестик, висевший на тонкой шее подростка.

– Верю, – искренне кивнул юноша. – Но и без духа – никак. Он не всем является, далеко не всем… а мне вот явился!

Последнюю часть фразы юный воин произнес с непостижимой гордостью, почти выкрикнул.

Громов поспешно спрятал улыбку – это вранье, что индейцы не любят хвастать и похваляться. Любят, да еще как!

– Я помню все, как сейчас!

Судя по лицу Синей Молнии, ему было приятно вспомнить сей волнующий в жизни каждого индейца момент – обретение духапокровителя – важное и деликатнейшее событие, которым никто, конечно же, не делился с чужаками, но вот этот парень почемуто счел нужным все рассказать… видать, просто больше некому было – и так все в племени знали и наверняка во всех подробностях.

– Я ждал своего видения, давно, с самого детства, – с гордостью промолвил парень. – И знал, что оно не приходит само, просто так. Нет, тут уж нужно постараться – три дня я ничего не ел, бродил один в джунглях, колючками расцарапал себе в кровь грудь, ноги и руки… Шел, не глядя, не знаю, куда, едва не утонул в болоте – выбрался из трясины из последних сил… И тут увидел его! Это было уже на четвертый день. Ударил гром, чтото сверкнуло в небе… но ято знал, что это была не простая молния, а Он! Мой дух! Он явился ко мне, явился… Мало того! На пути домой я увидел еще одного духа – на этот раз в виде Желтой Совы! Желтой, понимаете!

– Понимаю, – Громов наклонился к очередному ядру, лежащему на самом дне корзины.

Еще бы не понять! Тринадцатилетний мальчишка три дня голодал, скитался по лесам да едва не утонул в болоте, в грозу вот попал – тут у многих крыша бы съехала! А, может, он еще и…

– Синяя Молния, а ты тогда ничего не курил, не глотал, не нюхал?

– Немножко, – с неожиданной откровенностью признался индеец. – Наш пономарь, Черная Ящерица, он ведь еще и шаман. И отец его был шаманом, и дед, и отец деда. Так вот, Черная Ящерица и дал мне снадобье из ядовитых грибов. Сказал – на четвертый день выпить… Я выпил. И не отравился!

– Так у тебя, выходит, два духа? – с любопытством уточнил Андрей. – Синяя Молния и Желтая Сова!

– Нууу нет! – юноша весело рассмеялся. – Так не может быть, чтобы сразу два духа, вполне достаточно одного. Для себя я оставил Синюю Молнию – он ведь явился первым, – а Желтую Сову продал своему другу Тапи. Он очень уж был невезучий, и никак ему не удавалось поймать видение, не удавалось, хоть ты тресни. Конечно, я ему и продал лишнего духа, за две куньих шкурки отдал, он же мой друг! И теперь Тапи зовут – Желтая Сова, и он очень удачливый воин!

– Однаако, – потрясенно протянул Громов. – Значит, лишнего духапокровителя вполне можно продать?

– Обычное дело!

– Дааа…

Пока Андрей с Синей Молнией отбирали ядра, Красная Сосна организовывал похороны, все тела погибших были аккуратно сложены на штабеле смолистых стволов и хвороста, причем каждому в изголовье был положен скрученный из осоки клубок, имитирующий голову.

Что и говорить, сублейтенант вышел из непростого положения довольнотаки остроумно, если здесь будет уместно употребить это слово. Как бы то ни было, а погребение выглядело вполне достойным: выстроив всех воинов в круг, вождь прочел молитву и еще какоето заклинание, после чего велел поджигать.

Занявшееся вмиг пламя погребального костра вознеслось к вершинам деревьев, и черные клубы дыма затмили небо. Хворост трещал, разбрасывая жаркие искры.

– Мы отомстим! – тихо промолвил сублейтенант поанглийски, после чего, повысив голос, разразился краткой, но страстной речью, в которой, повидимому, призывал всех воинов к тому же, о чем сказал вначале.

Наверное, устроенная ямаси жуткая бойня произвела бы на Андрея куда более гнетущее впечатление, если б он давно уже не сжился с этой достаточно жестокой эпохой, где человеческая жизнь частенько не стоила ни гроша. Тем более – жизнь индейцев. Но и так впечатлений было более чем достаточно: обезглавленные трупы, кровь, костер и тошнотворный запах паленого мяса.

Пепел сожженных зарыли здесь же, после чего индейцы, упав на колени, дружно молились неизвестно кому – может быть, Иисусу Христу, а может – Великому Духу, а скорее всего – и тому, и другому одновременно.

В родное селение отряд Красной Сосны явился лишь к вечеру, когда уже начинало темнеть. Еще немного, и ночь застала бы воинов в пути, впрочем, все они наверняка прекрасно знали реку, так что могли бы спокойно плыть и во тьме, тем более что кусабо здесь не от кого было таиться… разве что от рыщущих по тому берегу ямаси. Хотя… судя по недавней кровавой бойне, ямаси обретались не только на другом берегу.

Разгрузив большую лодку от ядер – хоть немного, а все ж пригодятся, когда каждое ядрышко на счету – неженатые воины отправились спать в свой вигвам, а Красная Сосна с сержантом, распрощавшись с Громовым до утра, отправились доложить обо всем старейшинам.

В хижине Андрея ждал роскошный ужин – тушенный с пахучими травами кролик, свежие маисовые лепешки и… ягодная бражка в пузатой бутылке из черного стекла.

– Патент Джона Кольнета, – поясняя, Том щелкнул ногтем по стеклу. – У полковника Роджерса таких бутылок много.