Пират.Дилогия

Посняков Андрей

– Да уж, мало врагам не покажется! – улыбнулся Громов. – Если только помощь вовремя придет.

– Придут, – уверенно отозвался индеец. – По времени – уже должны бы. Может быть, завтра. Или сегодня уже.

На ночь по берегу реки были выставлены усиленные караулы, последний – километрах в трех выше по течению, так что новое нападение ямаси, уж по крайней мере, не явилось бы внезапным.

Развернув в нужную сторону пушки и оставив дежурных по расчету, Андрей отправился

отдыхать в свою хижину, где его уже ждали Бьянка и Том.

– О, Пресвятая Дева! – стоя на коленях, истово молилась девушка. – Покарай этих проклятых язычников, не дай им победить.

Опустившись на циновку, Громов прижал баронессу к себе и тихо спросил:

– Ну как ты, милая?

– Ничего, – устало прикрыв глаза, шепотом отозвалась Бьянка. – Одежду вот разорвали. – Она показала на блузку, завязанную на животе узлом. – Все пуговицы отлетели. Надо бы спросить, пришить.

– Я спрошу, мэм! – Том встрепенулся и вскочил на ноги. – Я видел у индейцев… знаю… Сбегаю прямо сейчас!

Не дожидаясь ответа, парень махнул рукой и выбежал из хижины.

Вечерело, но на улице еще было достаточно светло – ветер разогнал облака, и выглянувшее солнце быстро разогрело воздух градусов до семнадцати.

– Милая моя, – Андрей нежно поцеловал девушку в губы и прошептал: – Представляю, как ты испугалась тех раскрашенных дикарей!

– Что ты, вовсе нет, – тихо рассмеялась Бьянка. – Просто не успела. Да и я ж всетаки дворянка, не к лицу мне пугаться какихто там дикарей!

Обняв любимого, юная баронесса принялась целовать его в шею, в щеки, в губы, рука Громова скользнула вниз, погладила нежную девичью кожу на пояснице… Затем, словно бы сам собою, развязался узел рубашки, и Андрей принялся целовать упругую, трепетно вздымающуюся грудь. На тронутой нежным загаром шейке блеснул образок Пресвятой Богоматери Тихвинской… Нержавеющая сталь! Подарок Громова…

Обрезанные джинсы полетели в сторону, послышался томный вздох… вскоре перешедший в стоны…

– Ой! – возникший на пороге Том тут же ретировался обратно.

Влюбленные живо оделись, и выглянувший на улицу Громов негромко позвал негра:

– Ээй! Ты где там, парень?

Уже стало темно, пусть и не совсем так, как ночью, но все же. Тем более что здесь, как и везде на юге, сумерки долго не держались, быстро переходя в самую непроглядную тьму.

– Я здесь, – Том выглянул из травы.

– И чего ж ты там прячешься? – удивился Андрей.

– Боюсь! – честно признался чернокожий.

– Все боятся… Хоть и не говорят.

– Нет, не диких индейцев – белых! – Том затравленно оглянулся по сторонам. – Понимаете, сэр, там пришла подмога из Чарльз Тауна, целый полк…

– Ну слава богу! – с облегчением рассмеялся Громов. – Теперьто уж никакие дикари нам не страшны.

– Да, это хорошо… наверное… – тревожный шепот негра чемто походил на шуршание камыша. – Только не для меня!

– Но…

– Прибывшими из Каролины войсками командует полковник Джереми Роджерс!

– Хм… – Андрей ненадолго задумался. – Не слышал о таком! Хотя… тьфу! Ну конечно же… Твой плантатор, так?

– Увы, – беглый раб развел руками. – Вас, кстати, звали на ужин в шатер вождя. Там будет и полковник Роджерс, и его офицеры, даже священник.

– Священник? – выглянув из хижины, насторожилась Бьянка.

– Да, он прибыл с войском, – подтвердил Том. – Говорят, один из самых влиятельных в городе людей… из тех, что хотят, чтоб Чарльз Таун и весь юг Каролины стали бы отдельной колонией. Отец Джозеф, так его зовут.

– Отец Джозеф?!!!

– Да, так… худощавый такой, по виду – настоящий фанатик! Отец Джозеф Тейн… Стен…

– Стейнпоул!

Громов и баронесса хором произнесли имя своего давнего врага, священника англиканской церкви и одного из столпов Чарльз Тауна, гнусного извращенца и ханжу, едва не отправившего Бьянку на костер по обвинению в колдовстве. Так ведь и сжег бы, кабы не Андрей!

– Уходим сейчас же! – решительно заявил молодой человек. – Сначала – на наблюдательный пункт, потом – к шлюпке. Надеюсь, не забыли, как узлы вязать?

Никто их не остановил, ни один часовой или просто проходящий мимо индеец. Наоборот, все почтительно приветствовали одного из героев сегодняшнего сражения. Английские войска, насколько мог судить осмотревшийся на скорую руку Громов, стали лагерем примерно в километре от селения, меж рекой и болотом, и все еще разбивали палатки и шатры. Повсюду горели костры, в их желтоватом свете мелькали знаменитые красные мундиры англичан. Этот цвет был выбран не так уж и давно, исключительно потому, что красная краска оказалась самой дешевой. Была бы дешевой синяя – ходить бы англичанам в синем.

Слава богу, дежурным наблюдателем оказался Желтая Сова, немного понимавший поанглийски.

– Переносим пункт, – подойдя, деловито распорядился Андрей. – Помогай разбирать. Потом поможешь дотащить до реки и вернешься к орудиям.

– Вы сказали про реку, сэр? – сноровисто снимая оленьи шкуры, уточнил молодой индеец.

Громов кивнул и хлопнул краснокожего по плечу:

– Все верно! Мы просто перевезем все на лодке… Нет, нет, помогать нам там не надо – управимся сами. Ты лучше иди службу неси!