Пират.Дилогия
Шрифт:
– Жаль, конечно, что фальконет – не двенадцатифунтовка! – почмокал губами старик. – Не то бы каак жахнули!
– И в клочья б разнесли какуюнибудь мелкую шхуну, – молодой человек пнул подвернувшийся под ногу камешек. – Думаю, крупные суда вряд ли сюда заглянут.
– Не, крупным тут не пройти, – согласно кивнул дядюшка Сэм. – Шхуны, барки – самое большее.
– А сколько у вас людей? – вскинув голову, быстро поинтересовался Громов. – Ну ладно, ладно, не мнитесь – не из пустого любопытства спрашиваю. Тоже ведь неохота на веревке висеть!
– Четыре дюжины парней, думаю, наберется, – старик почмокал губами. – Все – люди решительные, проверенные, готовые на всё!
– То есть тоже – висельники!
Андрей усмехнулся, прикидывая, что для управления небольшим торговым парусником – шхуной, бригантиной, бригом – водоизмещением тонн в сотнюполторы – вполне достаточно человек двадцать, ну двадцать пять, самое большее – тридцать, считая вспомогательный персонал. Торговцы обычно экономили: меньше команда – меньше жадных ртов – больше прибыль. Даже пушек много не ставили – так, парадругая фальконетов на носу и корме – некуда было ставить, да и обслуживать некому. А от пиратов предпочитали спасаться бегством, благо парусное вооружение позволяло, или – изредка – шли караваном, наняв для охраны какойнибудь фрегат.
В принципе, на каждую тонну водоизмещения можно было взять человека, как делал Колумб, отправляясь в свои знаменитые экспедиции, так что с полсотни человек на любом торговом суденышке расположились бы вполне вольготно, даже можно сказать – с комфортом.
– Лодок у вас много? – на всякий случай уточнил молодой человек.
Дядюшка Сэм пожал плечами:
– Достаточно. Считая вашу шлюпку – восемь. Плюс еще индейские челноки.
– Чтото я их тут не вижу!
– Приведем. Когда надо будет.
С помощью местного кузнеца – довольно понятливого малого с рыжей разбойничьей бородой и хитроватым взглядом – Громов несколько реконструировал фальконет, приспособив к нему мушку с целиком и массивную железную вилку, как на ручных пулеметах, только куда основательней и тяжелее, так что четверо мускулистых негров – носильщики – едва таскали модернизированное орудие от таверны на небольшую поляну, среди рододендронов и магнолий, где молодой человек, пользуясь избытком боеприпасов, упражнялся в прицельной стрельбе, используя в качестве заряжающего Тома. Фальконет мог стрелять гораздо чаще, нежели более тяжелая пушка, делал четыре выстрела в минуту – чего Андрей и добивался, а, добившись, был очень рад.
– Ты теперь завзятый артиллерист, Томми!
– Ох, масса Эндрю. Сказать по правде, я никогда не хотел убивать людей.
– Я тоже не хотел, – хмуро отозвался Громов. – Но – пришлось. Иначе б они убили меня и тех, кто мне дорог. А нука, парень, прибьем сейчас вот эти жерди воон к той сосне. Тут как раз шагов двести будет.
– А зачем их туда прибивать, масса? Забор хотите сладить?
– Не спрашивай – делай.
На жердях Андрей и оттачивал меткость, приноравливаясь к орудию, а заодно развивая глазомер. Кроме того, рядом, меж двумя туями – высокими, похожими на сосну, деревьями с мягкими иголкамилистьями – по указанию Громова были приколочены доски, имитирующие корабельный борт, на которых, под руководством дядюшки Сэма и – иногда – Антуана – тренировались местные головорезы, парни, которым приход английских войск не сулил ничего, кроме виселицы. Среди них были и англичане, и французы, и немцы, даже испанцы и человек десять негров, естественно, беглых рабов.
Так продолжалось с неделю, точнее, даже дней десять, пока както вечером в комнату Громова не постучался француз с важным известием о том, что войско полковника Роджерса двинулось к океану. Часть солдат шла пешком по берегу, но большинство сплавлялось вниз по реке, в том числе – используя захваченные у ямаси плоты и лодки.
– Лазутчики донесли – англичане в двух днях пути отсюда, – Шкипер многозначительно постучал пальцами по столу. – Нам следует поспешить.
– У меня все готово, – пожал плечами Андрей. – Лишь бы появилось подходящее судно.
– Об этом не беспокойтесь. Полагаю, к ночи чтонибудь да зайдет. Мы выступим утром, как можно раньше.
– Опять море, – после ухода француза Бьянка со вздохом качнула головой. – Опять корабли, кровь…
– Милая, здесь нам оставаться нельзя, ты же знаешь.
– Я понимаю, – кивнув, баронесса прижалась к любимому. – Знаешь, Андреас, мне почемуто страшно. Словно бы все опять повторяется по новому кругу! Опять захватываем какоето судно, опять поплывем неизвестно куда…
Громов с нежностью погладил девушку по плечу:
– У нас нет другого выхода, милая. В Испанию нам нельзя – мы враги для обеих сторон. Вздернут, разбираться не станут. А в Новой Англии мы постараемся отыскать старых друзей. Рамон Каменщик, Деревенщина Гонсало, Мартин с Аньезой… помнишь их?
– Да уж не забыла. Только где их искать? В Бостоне, в Плимуте? А, может быть, они сошли с корабля гденибудь в Новом Амстердаме или вообще – в Филадельфии… Иголки в стоге сена! Впрочем, я понимаю, что выбирать не из чего. Или захват корабля, или смерть на виселице… а для меня – так и на костре, чего уж хуже? Дашь мне фузею или пистолет?
– Нет, милая. Уж тебето точно не придется брать судно на абордаж, – тихо промолвил Андрей. – А вот лодки в бурном море – не избежать, так что готовься.
– Я давно ко всему готова, мой дорогой, – Бьянка сверкнула глазами и неожиданно рассмеялась. – Кто бы мог подумать какихнибудь два года назад, что баронесса КадафалкиПуччидо, бывшая владелица земель в Калелье, Матаро и Манресе, наследница знатного и древнего рода, вдруг окажется никем. Никем! И никому не нужной!
– Неправда! – поцеловав девушку в губы, резко возразил молодой человек. – Ты нужна мне! Очень нужна, поверь.
Бьянка вновь засмеялась:
– Я знаю. Наверное, это и есть сейчас самое главное, остальное – не так уж и важно. Но… я буду переживать за тебя! Ведь захватом одного корабля, думаю, дело не кончится. Более того, полагаю, что с этогото все и начнется!
– Умная ты у меня, – целуя девичье ушко, с улыбкой произнес Громов.
– Просто я хорошо знаю людей. Ой… мне щекотно! Ну… перестань же!