Пират.Дилогия
Шрифт:
И если уж баронесса заявила, что берет все в свои руки – с этим нужно было считаться. Хотя, наверное, правильней было бы, чтоб именно жена перешла в веру мужа – приняла православие… Вот только согласилась бы на это Бьянка? Наверное, всетаки согласилась бы скрепя сердце, но это оказалось бы для нее очень тяжелым делом… в отличие от полуатеиста (вот именно так – полуатеиста, как и девяносто шесть процентов россиян) Громова, которому было по большомуто счету все равно, каким образом верить – главное, чтоб в Христа. И заставлять возлюбленную отступиться от своей веры он не считал правильным, по крайней мере – пока. Вот вырваться на свободу… сиречь – вернуться в свое время, домой, вот тогда… тогда и посмотрим.
Идею о возвращении Андрей не забывал никогда, тем более что он ныне командовал «Красным Бароном», а это коечто значило: он и Бьянка не пропустили ни одной грозы, постоянно прибегая на корабль при первом же громе и проблеске молний. Правда, таких уж особых гроз пока что и не было, так, пару раз сверкнуло.
Служанка, она же и горничная – смешливая кудрявая девчонка по имени МариАнж, нанятая баронессой в первый же день после аренды дома – уже накрывала на стол в обеденной зале, недавно отделанной все тем же плотником Спиридоном шикарными шпалерами из орешника, когда на первом этаже, в прихожей, вдруг послышался звон колокольчика – несмотря на позднее время, ктото решил заглянуть в гости.
– Том, открой, – поднявшись на ноги, Андрей оперся на балюстраду, ограждавшую залу от лестницы и находящейся внизу прихожей, с отгороженным плотной занавеской углом, выделенным для проживания кухарки и горничной.
– Извиняюсь, что слишком поздно, – послышался чейто резкий, полностью лишенный и намека на музыкальную приятность голос, скорее даже – сипение, принадлежащее… начальнику городской милиции месье Эмилю Дюпре, чьи ополченцы буквально только что сражались столь героически и, самое главное, умело, что не принять сейчас их командира значило бы проявить чрезвычайное неприличие.
– Заходите, господин Дюпре, – любезно улыбаясь, Громов вышел навстречу гостю. – Прошу к столу, выпьем вина или сидра. Или… вы предпочитаете кальвадос?
– От стаканчика не откажусь, – услыхав про ядреную яблочную самогонку, начальник милиции кашлянул в кулак и зябко передернул плечами. – Чтото продрог, знаете ли.
Андрей тоже плеснул себе огненного, пахнущего яблоками напитка, коим так славилась Нормандия, и, подняв стакан, предложил помянуть погибших.
– Верно, помянем, – сухо кивнув, Дюпре тут же, не поморщившись, выпил и, отказавшись от закуски, многозначительно глянул в сторону слуг. – Поговорить бы, месье капитан.
– Поговорим.
Громов махнул рукой Тому и служанке, тут же спустившихся вниз; за ними, сославшись на какието неотложные хозяйственные дела, деликатно удалилась и Бьянка, оставив мужчин одних.
– Вы кажетесь мне честным человеком, месье Тоннер, – решительно начал гость. – Да и дрались вы нынче славно, и организовали все, как надо… До васто было – хоть караул кричи! Так вот, господин капитан… – командир ополчения понизил голос. – Хочу поделиться с вами коечем.
Молодой человек ободряюще улыбнулся:
– Я – весь внимание, месье Дюпре!
– Мне очень не понравился английский фрегат! – оглянувшись, произнес гость едва ли не шепотом. – И не только он, впрочем – еще две шхуны и шлюп, которые бомбардировали город.
– Мне они тоже не понравились, – согласился Андрей. – Как и все англичане, которым мы, смею думать, задали хорошую трепку.
– Две сукновальные мельницы, оружейная мануфактура, склады, – прищурившись, перечислил месье Дюпре. – К ним еще добавить старый амбар возле церкви Святого Леонарда, с недавно привезенной пенькою. Они все сгорели! Сгорели от английских ядер, господин капитан!
– Постойтека! – Громов напрягся, уже понимая, куда клонит припозднившийся визитер. – Вы полагаете, англичане стреляли раскаленными ядрами… и точно знали – куда?
– Именно так, месье, – угрюмо кивнув, собеседник задумчиво повертел в руках оловянный стакан и, отказавшись от предложенного кальвадоса, продолжал все тем же глуховатым тоном: – Допустим, воротная крепость – на виду, но склады и мануфактура – нет… хотя о них враги могли знать и заранее. А вот старый склад – пеньку туда привезли только вчера! И одну их мельниц – ту, что ближе к плато – отремонтировали совсееем недавно.
– Ктото знал, – спокойно согласился Андрей. – Сообщил или, скорее, подал сигналы.
– Думаю, что так.
– И на английских судах очень хорошие канониры, – молодой человек пощипал бородку. – Поверьте, я знаю, о чем говорю – сам артиллерист. Не такто просто попасть из морской пушки даже в крупноразмерную цель. По сути, на совести канонира лишь вертикальная наводка, горизонтальная производится всем корпусом корабля – подругому быть просто не может, это же не полевая артиллерия, где можно запросто повернуть лафет. Морские пушки на такой маневр неспособны… Значит, знали заранее – сообщили.
– Фрегат именно так и действовал, – сухо кивнул гость. – А шхуны били по новым целям… Им ктото указывал, корректировал огонь.
– Черт побери!!! – Громов подпрыгнул на месте. – Так и фрегат же не мог просто так палить – ветер в гавани слабый, дым долго стоит! А пушки молотили почти беспрерывно. Верно, дорогой мой месье Дюпре! Верно! Был корректировщик… или – корректировщики. Их надо как можно скорей вычислить, найти. Проверить крыши высоких домов – быть может, чтото…
– Нет, – с усмешкой прервал визитер. – Сигналы подавались с плато де Грас! Места лучше просто не придумаешь. Высоко и недалеко, а видно – только с залива. С набережной – дома мешают.
– А мы вот чтото ничего подобного не заметили, – капитан почесал затылок. – Никаких сигналов.
– А вы смотрели на плато? – ехидно осведомился гость.
Громов пожал плечами:
– Ну вообщето – нет. Както не до плато было.
– Вот именно! Вы просто не обратили внимания… А вот англичане все, что им было нужно, увидели, обстреляли, причинив нам весьма существенный ущерб.