Пират.Дилогия
Шрифт:
В семнадцатом веке городские жители сильно разбогатели на торговле с Америкой, именно по этой причине к началу войны за испанское наследство Онфлер, а не находящийся напротив – через Сену – портовый, и куда больший по размерам, Гавр, представлял собой лакомый кусок для рейдов английских каперов. Город нужно было защищать, а вот должности адмирала, который бы занимался именно этим, не существовало вовсе. Подобные посты традиционно занимали люди родовитые, дворяне крови, жаждавшие к своей дворянской чести прибавить еще и немаленькое королевское жалованье, чего престарелый Людовик Четырнадцатый никак не мог себе позволить ввиду полного расстройства финансов изза непомерных имперских амбиций и патологической жажды роскоши.
Чемпионатов мира по футболу и всяких там олимпиадуниверсиад Людовик, конечно, не проводил, надо полагать, ввиду полного отсутствия у него нефти и газа, но все его военные авантюры, страсть к «ручному управлению» через лично назначаемых интендантов, бесконечные поборы и взятки, тупая жадность придворных олигархов оздоровлению экономической ситуации вовсе не способствовали, подталкивая оную к полному краху. Народ и простые дворяне, еще десятка два лет назад не смевшие произносить королевское имя без надлежаще выказываемого благоговения, нынче откровенно смеялись над своим монархом и сочиняли про него скабрезные песни. Мало того что сочиняли – не стеснялись и петь, орали по вечерам во всех портовых тавернах! Авторитет королевской власти, некогда весьма высокий, упал так, что людям стыдно стало смотреть другу другу в глаза, политически корректные лозунги – типа «Франция, вперед!» орали только полные идиоты, подлецы и подонки.
Правда, король сильно поднял жалованье военным: в основном жандармам и коннополицейской страже – все за счет новых поборов, конечно, тяжесть которых легла исключительно на плечи простого народа, хотя корольсолнце и декларировал, что будут платить все!
Какоголибо авторитета подобными действиями все больше впадавший в маразм монарх не добился: несмотря на повышение жалованья, жандармы и военные его презирали, как презирают любого слабого, обожающего только болтать, тирана, с претензиями на абсолютную власть, народ же своего короля открыто ненавидел и уже больше не боялся, ибо как можно бояться того, кто стал так смешон, про кого на всех углах пели веселые песни?
Но все же, все же, до тысяча семьсот восемьдесят девятого революционного года было еще далеко, и все както приспособились, жили, помаленьку воруя где только можно и по привычке поругивая свою бестолковую власть. Этакое серенькое вонючее болото, можно сказать – «стабильность», а можно – «застой», когда никакие проблемы не решаются никак, лишь забалтываются, копятся годами, десятилетиями, а потом – каак рванет!!! И вот вам, пожалуйста – якобинцы, «враги народа», Робеспьер с гильотиной и революционными трибуналами.
Но это – когда еще. А пока – все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо! Спокойно – главное. Правда здесь, вот здесь, в Онфлере, не очень – богатства жителей городка вызывали сильную зависть у англичан, но, опасаясь сильной французской армии и целого полка местной коннополицейской стражи, высаживать десант английские рейдеры не рисковали, ограничиваясь тупой бомбардировкой города и ультиматумами, без всяких политических пошлостей предлагавшими горожанам простонапросто откупиться.
Вот за это Громов англичан уважал – по крайней мере – честно! И был у британских каперов как бельмо на глазу со своим сорокапушечным «Красным Бароном», надежно защищавшим город до подхода подкрепления из Гавра. Такую уж роль отвел ему старый приятель Антуан, воспринятый «высоким» онфлерским обществом с большим почтением и честью. Маркиз Антуан МариЖан де Флери де СентОбан – так теперь именовался бывший пиратский шкипер, с удовлетворением – и некоторой толикой удивления – обнаруживший полное отсутствие своих давних врагов по всей Нижней Нормандии, от Шербура, Авранша, СенЛо и до Пэйд'Ож включительно. Все его враги давно перебрались в Париж, точнее сказать в – Версаль, куда маркиз де СентОбан тотчас же и отправился, заручившись письмами от всего местного истеблишмента. Он был здесь свой, и многие кое в чем на него надеялись. Как заметила одна не первой молодости дама: «Антуан уехал в Америку юношей, а вернулся настоящим рыцарем, шевалье!»
Пристроить – если в данном случае будет уместно столь одиозное слово – Громова на приличную его капитанскому званию должность для маркиза, как он и обещал ранее, не составило совершенно никакого труда, как сильно подозревал Андрей – потому что никто из местных дворян не горел особым желанием возглавить военноморскую оборону города, флот которой насчитывал три шлюпа и одну старую шхуну. А тут нате вам, словно подарок с небес на головы свалился – славный капитан Андре де Тоннер с личным фрегатом! Да еще и с состоянием, непонятно как накопленным… то есть если человек из Америки прибыл богатым, так понятно – как…
Таким образом, с легкой руки своего друга, маркиза де СентОбан, кандидат исторических наук, бывший предприниматель в области логистики и транспортных перевозок, Андрей Андреевич Громов, он же – капитан Эндрю Гром, он же – шевалье де Тоннер, стал помощником губернатора Онфлера – сухонького и глуховатого старичка, барона де Риля – по военноморскому делу.
Первое, что сделал Андрей на сем поприще, это полностью освободил один шлюп от фальконетов, мушкетов и прочего, облегчив его, насколько возможно, и превратив в довольно быстрое посыльное судно, главной задачей которого было в случае опасности добраться через Сену до Гавра, за помощью.
Старичок губернатор никакой помощи не оказывал, но и в дела Громова не вмешивался – спасибо и на том. Правда, както раз все же высказался, шутливо погрозив новому заместителю пальцем:
– Не сильното надейтесь на Гавр, любезный месье Тоннер! Пока до него доберутся, пока они пришлют подкрепление… пришлют, конечно же, попробовали бы не прислать – у них там целый жандармский полк, все молодцы в красных мундирах, один к одному! – однако торопиться с этим не будут, Гавр – город молодой, нашему славному Хонфлеу – завистник и первый конкурент. Так что не оченьто на подмогу надейтесь!
Замечание было весьма существенное, несмотря на старомодную манеру губернатора произносить слова и строить фразы. Даже город он называл постарому – Хонфлеу, слово то было не французским – норвежским, ибо город когдато основали именно норвежские викинги, и приставка «флеу» произошла от норвежского – «флот» – «устье реки». Так город и назывался – Хонфлеу, – и лишь в последнюю сотню лет название постепенно офранцузилось – перестали произносить первую букву, а окончание – «флеу» переделали в понятное всем «флер» – «цветок».