Пират
Шрифт:
Вспыхнул яркий свет. Цветной луч небольшого прожектора пробежал по стенам и остановился на столике, за которым сидела Франсуаза Жувазье.
— Браво! — крикнул кто-то.
Франсуаза встала и раскланялась.
Оркестр заиграл туш. Конферансье подал знак. Из-за кулис эстрады появился монументального роста стюард с громадной корзиной желтых роз. Франсуаза Жувазье взяла из корзины охапку цветов и начала бросать их аплодирующим пассажирам. Те ловили цветы и посылали ей в ответ воздушные поцелуи. Антрепренер вел себя так, словно все это предназначалось ему. Он даже кланялся.
«Павиан, — подумал Эл. — Гнусный павиан с дряблым животом!» Он встал и громко захлопал.
Франсуаза повернулась и с улыбкой еле заметно наклонила голову. В белом, оттеняющем загорелое тело платье, с блестящей короной на коротко остриженной головке, она была очаровательна. Выбрав нераспустившуюся розу, она бросила ее Элу. Опрокинув бокал, он поймал ее и вставил в петлицу пиджака. Эл ликовал. Казарменные мечты сбывались. Трое молодых людей и антрепренер посмотрели на Эла.
«Дерьмо!» — Эл сжал челюсти.
Аплодисменты постепенно стихли.
— Танцуем, леди и джентльмены! — объявил конферансье. — Впереди нас ждет большой сюрприз!..
С первыми тактами старинного аргентинского танго зал снова окунулся в приятный полумрак. Эл встал, застегнул пиджак и направился к столику, где сидела Франсуаза — про себя он называл ее уже так. Когда Эл пригласил ее, молодые люди недовольно замолчали. Франсуаза Жувазье, сняла с головы корону и подала ему руку. Эл обнял тонкую гибкую талию и, танцуя, постепенно увел ее дальше от столика.
Некоторое время они танцевали молча. Потом она слегка откинула голову и посмотрела Элу в глаза. Впервые они были так близко.
— Ну, — она улыбнулась, — вы что-то хотели мне сказать?
Эл смешался.
— Так мне казалось целый день.
— Я знаю, кто вы, — только и нашелся Эл.
Франсуаза Жувазье снисходительно кивнула. Она привыкла, что ее узнают.
— А вот вы мне не представились.
— Эл…
— Эл — и все?
— Мэрлоу, — неожиданно для себя назвал Эл свою настоящую фамилию и прикусил губу.
— Американец?.. Что с вами, месье Мэрлоу?..
На танцующие пары посыпались цветные снежинки.
— Мне хорошо с вами, — сказал Эл.
— Банально, — поморщилась Франсуаза Жувазье.
— Правда. Мне очень хорошо с вами, — как можно искренне повторил Эл.
Танец кончился. Он проводил Франсуазу к столику, вернулся на свое место. Приподнятое настроение исчезло. Элом овладела тревога.
Франсуазу пригласил танцевать один из молодых людей. Она танцевала и смотрела на него, но Эла это уже не радовало. Он думал, как выкрутиться из идиотского положения, в которое попал из-за своего длинного языка. «Кретин! — клял себя он. — Сам дал фараонам точный адрес! Все в ресторане видели, как я танцевал с ней, и наверняка стукнут полицейскому комиссару. А Франсуаза подробно опишет и заодно вспомнит фамилию… Забрать бы ее на „Хати-мару“, но как это сделать? Вот если бы выманить к штормтрапу…» Эл взглянул на часы; через двадцать минут пора было уходить.
Извинившись перед антрепренером, он снова пригласил Франсуазу.
— Жаку вы не понравились, — смеясь, сообщила Франсуаза. — Он сказал, что у вас слишком яркий галстук.
— Вы куда сейчас направляетесь, в Англию?
— Да. У меня гастроли в Альберт-холле. А вы?
— Тоже.
— Следовательно, мы увидимся. Приходите на мое выступление.
— Я хочу увидеть вас сегодня, Франсуаза, — крепко прижав ее к себе, шепотом произнес Эл. — В ноль часов тридцать минут.
— Вы делаете мне больно!.. Ноль часов — это армейская привычка называть самое романтическое время для свиданий?
«Нашла время ломаться!» — со злостью подумал Эл.
— Пока бал не закончится, я не смогу уйти. «Мисс Патриции» это не к лицу.
— Пожалуйста, — умоляюще сказал Эл. — Это очень важно для нас обоих!
— Вы нетерпеливы. Не расстраивайтесь. Действительно не могу. Мой антрепренер, или, как говорят у вас в Америке, менеджер, следит за моим режимом дня. Он не разрешит. — Франсуаза ласково потрепала Эла по плечу. — Наберитесь терпения до Англии, месье Мэрлоу.
Эл сжался и что-то пробормотал.
— Видите, я запомнила вашу фамилию, а это хороший знак. Приходится знакомиться с таким количеством людей, а у меня ужасная память на фамилии. Я верю, что мы увидимся. И спасибо за цветы. Они были прекрасны.
«Влетел в историю! — с отчаянием думал Эл. — Кретин! Ах, какой кретин!..»
— Обязательно, — сказал он. — Только Мэрлоу — это не моя фамилия, — попытался Эл замести следы.
Франсуаза Жувазье сделала большие глаза.
— Вы гангстер или принц крови, путешествующий инкогнито?
— Не совсем, — Эл натянуто улыбнулся. — Просто я однофамилец знаменитого регбиста, и всех сразу начинают интересовать подробности из его жизни. Мне это осточертело!
— Понимаю вас. Популярность — это приятно. Но когда изо дня в день чувствуешь себя редким зверьком, на которого, как в зоопарке, приходят поглазеть бездельники, это становится ужасным.
— Невыносимым, — сказал Эл. — Но если вас интересует моя настоящая фамилия…
— Для меня вы будете просто Эл. В этом что-то есть…
— Вы изумительная женщина, Франсуаза! — воскликнул Эл, а про себя подумал: «Все вспомнишь на допросе. А полицейский комиссар проверит, кто такой Мэрлоу. У них в картотеке есть такая фамилия… Но что я могу сделать? Остается только надеяться, что Франсуаза промолчит. Девочка с норовом…»
Танец кончился.
— Леди и джентльмены! — появляясь на эстраде, многозначительно произнес конферансье. — Не забывайте, вас ждет большой сюрприз! К двенадцати часам прошу выйти всех на палубу!..
«Большой сюрприз… — подумал Эл. — Это уж точно. Это я вам обещаю…»