Пират
Шрифт:
— С добрым утром, сэр, — поздоровался убиравший в коридоре матрос.
— Доброе утро, — приветливо откликнулся Эл.
Он прошел по слегка покачивающемуся коридору и постучал в дверь каюты, где жил Такэда. Никто не ответил.
— Он только что вышел, сэр, — сказал матрос.
Эл позавтракал в ресторане и поднялся на палубу для пассажиров первого класса.
На свежем утреннем небе не было ни единого облачка. Оно было чистое и такое густое от синевы, что казалось перевернутой копией моря.
Создавалось ощущение, что «Патриция» застыла в этом тягучем, переливающемся на солнце голубом киселе. Только широкая пенная дорожка за кормой да легкая дрожь палубы говорили о скорости.
Из бассейна несся визг и хохот. Там пытались оседлать большой, ярко раскрашенный шар. На носу лайнера собралась толпа и весело наблюдала за резвящейся в пене у форштевня стаей дельфинов.
Такэды на этой палубе не было.
«Черт с ним, — подумал Эл, — увижу еще». Он разложил шезлонг, удобно устроился в нем и закрыл глаза. Припекало, но лицо приятно обдувал легкий ветерок. Думать не хотелось. Не открывая глаз, Эл достал сигару и закурил. «Лежать бы вот так и не знать никаких Джо, японцев. — Он вздохнул. — Игра, кажется, затягивается. Скоро станет горячо. Рано или поздно нас прихлопнут козырным тузом, а ведь я еще хочу, чтобы меня встречала жена с двумя сопливыми сорванцами, похожими на папу. Надо кончать…» И мысль, которая все время пряталась где-то в тайниках сознания, стала оформляться реальным планом действия.
Впервые Эл задумался над этим, когда через своего человека в Гонолулу узнал, что на «Патриции» будет отправлена в Англию крупная сумма денег. Точную цифру этот человек назвать не мог, но утверждал, что сумма внушительная. Эл долго колебался, взвешивая шансы «за» и «против», в конце концов решился сделать последнюю ставку и сорвать банк. В плане, разработанном вместе с Такэдой, весь упор делался на неожиданность. Никто не мог предположить, что на такое гигантское судно, как «Патриция», с одной только командой в двести с лишним человек, кто-нибудь осмелится напасть. Лайнер был слишком крупным куском даже для знаменитой мадам Вонг…
— Сэр…
Эл открыл глаза.
Возле шезлонга стоял вчерашний бой.
— Простите, сэр, что побеспокоил вас, но вы изъявили желание узнать о леди.
— Выкладывай свои новости, парень.
— Она танцовщица, сэр, — наклонившись к Элу, сообщил бой. — Возвращается в Англию после гастролей в Гонолулу. Зовут ее Франсуаза Жувазье.
— А тип, что трется возле нее? Кто он?
— Импресарио и близкий друг. — Бой сдержанно улыбнулся, выделяя интонацией «близкий». — Номер каюты леди двести первый, недалеко от вашей, сэр. Для начала вы могли бы послать цветы.
— Хорошую школу ты прошел, паренек, — одобрительно сказал Эл. «Мальчик думает, если я называю его парнем, то он может давать мне советы, как идиоту янки».
— Вот тебе обещанные десять долларов и еще двадцать. На них купишь букет цветов. Полагаюсь на твой вкус, парень.
— Благодарю вас, сэр. От кого прикажете передать, сэр?
— Скажешь, что от поклонника ее таланта.
— Понял, сэр. — Бой почтительно поклонился и отошел.
Становилось жарко, Эл встал и не спеша направился в каюту за плавками. Проходя мимо теннисного корта, он увидел зеленоглазую женщину. Она стояла у сетки, наблюдая за игрой двух голенастых юношей. Франсуаза Жувазье была в коротких шортах, туго обтягивающих бедра, и белой рубашке с якорем на груди. Сильные упругие ноги лоснились от загара.
Эл сделал круг, чтобы пройти мимо нее. Поравнявшись, он вежливо поклонился. В ее глазах мелькнула веселая искорка, и она наклонила голову, не то отворачиваясь от Эла, не то отвечая на его поклон.
Эл прошел мимо и уже у трапа оглянулся.
Чуть склонив голову, она смотрела ему вслед. Элу очень хотелось вернуться и заговорить с ней, но, боясь испортить удачное начало, он пересилил себя и сбежал вниз по трапу в коридор.
У его каюты топтался Такэда все в том же черном пасторском костюме.
— Хелло, Такэда! — весело крикнул Эл. — Где пропадаешь, мой старый боевой камрад?
— Об этом я хотел спросить капитана, — заворчал Такэда.
Эл открыл дверь каюты.
— Прошу.
— Пожалуйста, капитан. После вас.
— Нет, уважаемый Такэда, только после вас, — делая церемонный японский поклон, сказал Эл и рассмеялся.
Такэда пошевелил короткими ноздрями, подозрительно принюхиваясь к Элу.
— Только чашку кофе. — Эл прошел в каюту и начал переодеваться. — Где ты был все утро?
— Проверял наших людей, — Такэда сел в кресло и деликатно отвернулся. — Капитан что-нибудь придумал?
— Да, — сказал Эл, натягивая плавки. — Но в целом план останется прежним.
— Мне кажется, что капитан очень легко относится к этому делу…
— Это тебе только кажется, — засмеялся Эл и похлопал Такэду по плечу. — Купаться ты, конечно, не пойдешь?
— Что мне сказать нашим людям?
Эл стал серьезным.
— Напомни им, чтобы не собирались вместе, не смели пить и помнили, что в двадцать три часа сорок минут все должны быть на своих местах. С оружием, — добавил он. — А как поступить с этими парнями из охраны, я объясню тебе вечером.
Такэда согласно кивнул, но было видно, что он недоволен.
До ленча Эл купался и загорал, все время стараясь улучить момент и заговорить с Франсуазой Жувазье. Но антрепренер, или как он там назывался, не отходил от нее ни на шаг. Во время ленча Эл, проходя мимо ее столика, улыбнулся, но она скользнула по нему спокойным взглядом и равнодушно отвернулась. Эл обиделся. Радостное, чуть влюбленное настроение было испорчено.
Наступил вечер. Радио «Патриции» все тем же бархатным голосом приглашало посетить рестораны лайнера, где должен был состояться бал и какой-то большой сюрприз. Эл потер руками лицо и направился в ванную. В дверь каюты постучали.
— Кто? — перекрывая шум льющейся воды, крикнул Эл.
— Капитан… — донесся голос Такэда.
— Подожди меня на палубе!..
На полутемной палубе почти никого не было. Около борта стоял Такэда и делал вид, что любуется гаснущими за горизонтом последними лучами солнца.
— Какие краски! — останавливаясь рядом, подыграл Эл.
— Да, капитан, — не сразу ответил Такэда. — Как на картинах Хокусаи.
«Э… — подумал Эл. — Да ты всерьез».
— Что с тобой, Такэда? — Эл дружески обнял его за плечи.