Пират
Шрифт:
Елена Мелиссина, некогда зоста-патрикия [2] при дворе императора Византии, быстро обжилась в XXI веке.
Олег испытывал искреннюю благодарность к нынешним кутюрье, подозревая, что именно модные тренды избавили его суженую от футуршока, примирив Алёнку с иным временем.
Мелиссина, заметив мужа, послала ему воздушный поцелуй, а Наташка, прелестный найдёныш, заверещала:
— Папа! Папочка! Смотли, как я плаваю!
Папа смотрел и улыбался. Ему было хорошо.
2
Высший титул для женщины, не имевшей отношения к семье базилевса — императора Ромейской империи, более известной как Византийская.
Помнится, когда они прорвались в будущее из семнадцатого столетия, Сухов полагал, что все быстренько соберутся и дунут домой, но большинство проголосовало против — вся его милая родня, все друзья, товарищи и братья затеяли круиз «по местам боевой и трудовой славы» на яхте Сергея свет Михалыча, Быкова-старшего, и Олег свет Романыч смирился.
Да и какая, в сущности, разница, где жить? Главное, с кем…
Сухову требовалось совсем немножко дней и ночей, чтобы отойти от былого и памятного, обнулить свои переживания, привести в равновесие «зыбкого сердца весы», вернуться в родное время окончательно — не только грешным организмом, но и душою.
На первых порах он просто наслаждался маленьким счастьем бытия.
Кто спорит, изведать женскую ласку или порадовать вкусовые пупырышки ресторанными изысками можно и в Средние века, но где ж там понежишься в комфорте дорогих гостиниц?
Господи, да просто ощутить покой восхитительно безопасного мира образца 2012 года, ложиться и вставать в тишине, не зная тревог, не ведая опаски, — это такое удовольствие!
Правда, по-настоящему его может ощутить лишь тот, кто убивал чужих и хоронил своих.
Олег подходил под эти параметры — характер у него нордический, твёрдый. Истинный ариец…
Сухов усмехнулся.
Мелодичный призыв сотового изменил течение мыслей.
Звонил Пончик.
Выцепив телефон, Олег включил «Ответ».
— Алло?
— Пр-рывет! — донёсся жизнерадостный голос Александра. — Ты не забыл, что мы в три отчаливаем?
— Куда опять?
— Здрасте! — возмутился Шурик. — Главное, куда! В Доминикану, капитан, к «Скале веков»! Мы ж только вчера договаривались!
— А-а… Ну, к скале, так к скале. Это самое… Не наплавался ещё?
— Вот сходим, — твёрдо пообещал Пончик, — заберём учёных — и сразу в Пунта-Кану. Михалыч уже и билеты заказал! Обратные. Угу…
— Ясно. А Яр где?
— Рыбу ловит. Марлина поймать хочет!
— Зачем ему марлин?
— А ты спроси! Ну ладно, собирайтесь там, а я Геллочке звякну. Пока!
— Пока.
Сунув мобильник в карман, Сухов вздохнул. Неужто домой?
В Москву! В Москву. В Москву…
Статусный «Верту» опять требовательно закурлыкал.
— Алло?
— Не узнал?
— Котёнок, уж тебя-то я ни с кем не спутаю. Тем более тут ярко высвечивается: «Алёнка»!
— Хи-итрый ты… Слушай, Ингигерда говорит, на той стороне острова пляжи замечательные и народу почти нет. Давай съездим?
— Не накупалась ещё?
— Не-а!
— Ну давай съездим…
Над Багамами дрожало марево, в горячем воздухе витали запахи соли, гниющих водорослей и чего-то ещё, бананово-лимонного.
Искупавшись на дальнем пляже, где туристы не изображали лежбище тюленей, Олег возвращался в Нассау на такси, стареньком, подразбитом «фордике».
Таксист, негр с седой щетиной, в кричаще, оруще-яркой тропической рубашке «Томми Багама», тоже был стар, зато вёл машину аккуратно, объезжая каждую ямку и морщась, когда таратайку встряхивало-таки на выбоине в асфальте.
С аллеи Джей Эф Кеннеди такси свернуло на Уэст-Бэй-стрит.
Там, вдоль всей Кейбл-Бич, выстроились старомодные гостиницы и пансионаты, застя вид на бирюзовые воды.
Крошечные микроавтобусы, подвозившие отдыхающих в город, постоянно обгоняли такси. На крышах «микриков» торчали акустические системы, разносившие на мили вокруг ритмы самбы и прочих регги.
— Не получается освежиться, — пожаловалась Елена, — слишком тёплая вода! В такой зимой греться впору. Да, Наташка?
— Да! — высказалась девочка, приникшая к окну.
— Зря только ездили, — улыбнулся Сухов, — надо было в бассейне скупнуться.
Минут через десять показалась окраина Нассау — отели в псевдоколониальном стиле, домики со стенами пастельных тонов, ограды с колючей проволокой.
Осыпавшаяся штукатурка заборов была заклеена рекламой пива «Калик», разрисована граффити и лозунгами «На Багамах лучше!».
Вся Бэй-стрит была застроена лавками сувениров, офисами, банками, крошечными магазинчиками, которые, если верить вывескам, являлись супермаркетами.
Мимо памятника королеве Виктории, мимо рынка «форд» покатил к пристани Армстронг, где покачивались катера для туристов, рыбацкие посудины, баржи, гружённые бутилированной водой из Майами, и красавица-яхта «Мисхор».
— Что-то не заметно особых приготовлений к отплытию! — улыбнулась Мелиссина.
— Вывод, — сказал Олег, — отчалим не в три, а в четыре.
От Армстронг-стрит такси вырвалось на мост к острову Парадайс, застроенному корпусами отеля «Атлантис».
— Мы в бассейн! — известила Елена супруга.
— Мы в бассейн, папочка! — прощебетала Наташка.
— Топайте-топайте… — улыбнулся Сухов. — А я пойду, мореплавателей наших поищу…
Отплыть ни в три, ни в четыре не получилось — то Гелле нечего было надеть, то Ингигерда застряла на распродаже, то Акимов с Гли-Гли зависли в интернет-кафе.
Отчалили в пять ровно.