Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев
Шрифт:
Под смех и улюлюканье толпы Феликса Феникса повели по улице.
Обледенелая, будто залитая жидким стеклом мостовая была очень скользкой. С крыш и водосточных труб свисали гигантские сосульки. Вдалеке блеснула река. В дилижансе говорили, что этой ночью Темис в одночасье замерз от Стрэнда до кварталов далеко за Ландонским мостом. Сейчас Феликс воочию в этом убедился. Вода стала твердой и белой, как глазурная корка на пироге.
Но стражники уже сворачивали на другую улицу. Точнее, попытались свернуть.
Потому что с этой
Констебли кинулись врассыпную, но столкнулись с человеком, который гнался за странным существом, чертыхаясь и вопя во всё горло:
– Лови гуся!
– Так это гусь?!
– А я-то думал, ангел!
Констебли скользили по льду, налетали друг на друга и падали. Доблестный гуселов, пытаясь удержаться на ногах, ухватился за Феликса – единственного, кто в тот миг стоял более или менее прямо. Вместе они закружились по скользкому льду в головокружительной польке, то и дело спотыкаясь о булыжники и лихо перескакивая через распростертых на мостовой полисменов, весьма этим недовольных.
Кружась в бешеном танце, преследователь решил поведать Феликсу о своих несчастьях:
– …Лавочник, каналья, обещал, что гусь будет уже ощипан и готов к жарке – а он, гляди-ка, живехонек! Вырвался и упорхнул! Гоняюсь за этой мерзкой птицей с самого Рождества!
Наконец гуселов выпустил Феликса и устремился к реке – туда, куда убежал гусь. Феликс по инерции покатился за ним.
Констебли барахтались на льду. Кое-кому удалось подняться на ноги, и они, отряхиваясь и громко бранясь, поспешили следом.
– Лови гуся!
– Лови беглеца! Это Джентльмен Джек Кукушка!
Случайные прохожие цеплялись друг за друга, жались к стенам домов, ловко уворачивались от вконец рассвирепевшего гуся, зеваки распахивали окна, выглядывали на улицу, и сброшенный с подоконников снег падал на головы преследователям.
– Лови Джека Кукушку!
– Кукушку? Вон ту здоровую, белую? Да какая же это кукушка? Это гусь!
– Джентльмен Джек Гусь? Никогда о таком не слыхал!
В конце улицы открылась набережная, уставленная каменными львами в снежных шапках и рослыми статуями античных героев. Гусь лихо перемахнул через перила и, расправив крылья, устремился в прозрачное синее небо.
Феликс, словно тоже вознамерился улететь, сбежал вниз по лестнице так стремительно, что даже ни разу не поскользнулся.
Гуселов притормозил, размахивая кулаками, любопытная толпа хлынула на набережную и преградила дорогу констеблям.
Под лестницей, на галечном берегу, лед был покрыт плотным настом. Феликс помчался по берегу, оставляя замерзшую реку по правую руку.
Однако вскоре лед начал наползать на берег, громоздясь высокими торосами, буграми и причудливыми, похожими на раковины конусами. Феликс остановился, задыхаясь, и оглянулся. Сзади никого не было.
Зато впереди – прямо на замерзшей реке – собралась целая толпа. Люди медленно танцевали на льду – нет, понял Феликс, катались на коньках.
Две юные леди в отделанных мехом бархатных нарядах замахали Феликсу руками:
– Как чудесно! Темис замерз! Вот замечательно! Идите к нам!
– И впрямь чудесно, – согласился Феликс, приблизившись.
– Мы пойдем вниз до самого Гренвича – или до Шипвича – я уж забыла, докуда. Пойдемте с нами, нет, правда! Смотрите, у нас с собой коньки нашего брата – он не придет, со вчерашнего вечера дуется. И еще у нас есть горячие каштаны и шоколад, и сэндвичи…
Девушки очаровательно улыбались, соблазняя Феликса. Впрочем, долго упрашивать его не было нужды. Это был путь к спасению, да еще и под таким очаровательным прикрытием.
– Вы слишком добры, – сказал Феликс.
Феликс ни разу в жизни не стоял на коньках – как-то не выдавалось случая. Но Гренвич находился на достаточном расстоянии от ландонской полиции. Никто не станет искать его в компании конькобежцев.
С помощью девушек – которых, кстати, звали Фэнни Кофе и Энни Кофе – он натянул коньки, поднялся на ноги – и тотчас же снова сел. Поддерживая Феликса под руки, девушки помогли ему встать и сказали, что научат его кататься.
Конькобежцы скользили по реке широкими кругами, нарезая на льду серебристые спирали. Феликс то и дело посматривал на берег. Вода под ледяной коркой была не видна, и точно так же не видны были полицейские на берегу, хотя издалека то и дело доносились приглушенные крики.
Феликс с девушками пустились в путь.
– Хотите горячий каштан, дорогой мистер Феникс?
Девушки, опытные фигуристки, выписывали на уснувшем Темисе изящные фигуры и на ходу потчевали Феликса каштанами и шоколадками.
– Мы едем посмотреть на забавное представление, которое устраивает наш дядюшка. Понимаете ли, он торгует кофе…
– В самом деле? – вежливо удивился Феликс.
– Смотрите, гусь! – нежным голоском проворковала Фэнни. – Боже мой, он улетает зимовать на юг!
Ландон быстро уплывал вдаль, уходил из виду по обоим берегам реки, словно клубок ленты, которую сматывают навстречу движению, но она почему-то всё равно остается впереди. На проплывающих мимо берегах темнели парки, высились ворота, церкви, памятники. Реку то и дело перекрывали мосты – они спешили навстречу путникам, громоздились над головой и исчезали, скрываясь в вихре сверкающего льда.
После физических упражнений и горячих закусок мороз уже не казался таким сильным. К тому же Феликс обнаружил, что блохи покинули его, то ли избрав себе спутников посочнее, то ли просто перемерзнув на холоде.