Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев

Ли Танит

На этот раз никто не препятствовал Феликсу уйти. Рождественское утро всё равно было испорчено, а боевой дух растрачен.

– Скатертью дорога! – крикнул кто-то ему вслед.

Пройдя с милю, Феликс достал пистолет – падая, он успел спрятать его в карман. Дуэль с одним пистолетом – на такое не способны даже Гарри с Перри. Феликс хотел было выбросить пистолет, но потом сообразил, что он может попасть в недобрые руки. Он решил оставить оружие при себе, пока не представится удобный случай от него избавиться.

С минуту он стоял в смятении, рассматривая пистолет. Вот тогда-то, в его серебряном боку, он и увидел тусклое отражение своего лица, на котором роковой случай

нарисовал сажей черную разбойничью полумаску.

* * *

Эбад Вумс молча глядел вслед стройной девичьей фигурке, удаляющейся по Рэмбел-лейн. В мужском костюме она походила на высокого статного юношу. Бок о бок с ней шагали Соленые Уолтер и Питер, Дирк, Вускери и Свин. Попугай порхал у нее над головой, разгоняя ландонских голубей.

Да, Артия очень похожа на Молли. Правда, волосы у Молли были рыжеватые, словно мед, а глаза – темно-зеленые. К тому же Артия выше нее. Эбад хорошо помнил, какого роста была Молли, хотя из-за длинных ног та казалась выше. Да, Артия очень похожа на мать, но всё же… В этом «всё же» и заключалась главная загвоздка.

– Она что, ума решилась? – меланхолично спросил стоявший рядом Эйри.

– Ничуть. Это всё из-за взрыва пушки. Он наделал немало бед. И, как она говорит, повредил ей память.

– Это было шесть лет назад, Эбад. Целых шесть лет!

– По словам девочки, она помнит всё, как будто это случилось вчера утром.

– Тогда надо дать ей время, – сказал Эйри.

– Время и прилив никого не ждут.

– Что верно, то верно.

2. Молли терпит крушение

До Зерновых доков они доехали на омнибусе. Огромную карету, набитую рождественскими путешественниками, тянули десять лошадей. Дорожные корзины ломились от праздничной снеди: жареных гусей, бутылок вина, мандаринов, перевязанных лентами подарков. Четыре передние скамьи почти целиком занимала огромная елка. В воздухе стоял густой запах сосновой смолы, дыма, лошадиного навоза, рождественских ужинов на разных стадиях приготовления и пудингов, которые варились в придорожных трактирах.

– А у меня во рту с утра маковой росинки не было, – сокрушался Эйри.

– И ни у кого из нас не будет Рождества!

– Тяжела жизнь бродячих артистов…

В Зерновых доках по обе стороны от сбегающей к воде лестницы высились сугробы, набережная была покрыта толстым слоем льда. На реке вдали от берега стояли корабли, их мачты были голыми, как ветви зимних деревьев.

В большинстве своем это были обшарпанные торговые суденышки, сновавшие вверх и вниз по Темису, массивные и неповоротливые, с тяжелым днищем, совершенно непригодные для пиратства.

Артия с нетерпением выискивала глазами корабль, о котором рассказывали ее спутники. Будет ли от него прок? Они почему-то говорили о нём «плавает», а не «ходит», и это не вселяло надежды. Но, по их словам, судно рассчитано на дальние плавания, причем не только по реке, но и вдоль южного побережья – аж до самого Портового Устья. Так говорил Эбад. Значит, это суденышко, по крайней мере, годится для «плавания» по морю.

Но Артия понимала: радоваться рано. С маминой командой случилось что-то странное. За шесть лет они полностью растеряли боевой дух. И дело было не только в этом. Они всегда были пиратами. Самыми прославленными в мире. Не говоря уж обо всём остальном, как могли эти люди опуститься до того, чтобы бродить по ландонским улицам, хватаясь за любую работу – вплоть до рекламы

кофе?! Многие порты (в том числе и само Портовое Устье) смотрели на их племя сквозь пальцы, позволяя пиратским кораблям приходить и уходить, когда им заблагорассудится, черпая выгоду в богатстве, которое приносили Ангелии морские разбойники. Но Ландон – дело другое. Правосудие реяло над столицей, как Республиканский Джек. Судьба любого пирата, как и прочего люда с большой дороги, была предрешена раз и навсегда: если их ловили, они представали перед суровым Олденгейтским судом, а потом отправлялись на виселицу.

Но вот они, ее спутники, – свободно разгуливают по улицам, нимало не таясь, и в ус не дуют.

Неужели им простили их преступления? Или они все сошли с ума?

Сошли с ума – когда она наконец-то обрела здравый рассудок?!

Она на них не давила. Просто наблюдала. Но в душе у нее поселилось мрачное предчувствие. Она не ожидала, что сумеет в первые же дни найти кого-нибудь из них. Тем более найти стольких многих и настолько быстро… а потом еще и этот сюрприз…

Что ж. Поживем – увидим…

И тут она увидела корабль, пришвартованный чуть выше дока.

О Боже! Ну и посудина…

– Вот она, наша красавица.

– Это и есть ваше судно? – уточнила Артия.

– Это Кофейный корабль, – ответил Соленый Уолтер. Который «плавает».

Кофейный корабль представлял собой уменьшенную копию настоящего пиратского парусника, раскрашенную в густой коричневый цвет с яркой красно-желтой каймой по бокам. Совсем крохотное, футов тридцати от носа до кормы, суденышко имело три мачты невеликой высоты, увешанных кокетливыми парусами кремового цвета, такими тонкими, что, казалось, первый же мало-мальски сильный порыв ветра изорвет их в клочья. На борту было выведено название – «Пиратский кофе». Под бушпритом, тонким, как спичка, красовалась ростра – женская фигура, какими украшают носы всех кораблей: в вытянутой руке женщина сжимала изящную кофейную чашечку. Но что хуже всего – блуждающий взгляд Артии переместился вверх и застыл в недоумении – над «Пиратским кофе» развевался «Веселый Роджер»! Но не настоящий. На черном фоне вместо черепа была нарисована белая фарфоровая чашка, а вместо костей – две скрещенные кофейные ложечки.

– Если вы хоть ногой ступите на борт этой посудины – прошипела Артия, – на ваши головы падет проклятие всего пиратского рода!

– Выше голову, Артия, – сказал Эбад. Голос его звучал натянуто.

И тут Артия поняла, что уже поздно. Проклятие пало! Ибо часть бывшей Моллиной команды уже была на борту. Перегнувшись через поручни кофейного кораблика, ей весело улыбались две физиономии, до боли знакомые с давнего прошлого. Первая, свирепая и заросшая черной щетиной, с черной повязкой на левом глазу, принадлежала Черному Хвату. Другой, круглой как луна, с красным платком на голове и золотыми кольцами в ушах, мог похвастаться Честный Лжец.

– Здорово, ребята!

– Эй вы, слизняки морские! А ну, взять нас на борт!

Свин залаял.

– Заткнись, – несправедливо обидела его Артия. Но Свин и не думал обижаться: радостно виляя хвостом, он поскакал вверх по ловко спущенному трапу, а любимый Моллин попугай настырно летел над его головой, то и дело норовя клюнуть несчастного пса в темя.

– Смотри, кого мы нашли, – сказал Эйри, выталкивая Артию вперед.

Черный Хват уставился на гостью, потом снял повязку с совершенно здорового глаза и присмотрелся внимательнее.