Пиратское братство
Шрифт:
– Вот это да! – воскликнул Жак с восторженным выражением лица.
– Ай да капитан! – послышались возгласы радостных матросов. – Вот вынюхал дело, так вынюхал! Хвала нашему капитану!
– Погодите хвалу кричать, – остановил крики Ив. – Поглядим, что из этого получится завтра. Скажи лучше, Ю, как мы узнаем этот корабль?
– Очень просто, Ив. Он большой и будет расцвечен гирляндами флажков и цветов. На борту обязательно будет играть музыка. Об этом позаботился капитан. Он же предупредил, что позаботится и о том, чтобы их пушки не смогли стрелять. Зато вы должны в короткий срок истребить всю охрану корабля мушкетным и пушечным огнем. Потом уже абордаж. И капитан уж очень просил не трогать знатных господ. Они – наше главное богатство.
– Теперь все ясно, Ю, – сказал Ив. – Ты отправляешься назад?
– Конечно, Ив. Капитан меня ждет. Вам стоит сегодня же ночью на лодке осмотреть стоящий у причала корабль. Это исключит ошибку в море.
– Стоящий совет, Ю. Мы обязательно так и сделаем, – ответил Жак.
– Тогда счастливо оставаться, волки. Мне пора, а то опоздаю.
Китаец торопливо покинул борт судна, и его лодчонка вскоре растаяла в ночной темноте.
Рано утром порт стал свидетелем настоящего столпотворения. Наместник и его свита провожали дорогих родственников в далекий путь в столицу. Стройные ряды солдат охраняли подход к судну. Слуги уже подмели все пути к нему. На палубе разместился оркестр, стайка молоденьких танцовщиц с волнением ожидала начала своих представлений.
Воины в праздничных нарядах со свирепыми лицами стояли шпалерами. Толпы любопытных взирали на роскошь издали, высматривая главных родственников наместника. Они не замедлили появиться и пестрой толпой важно прошествовали под зонтиками на палубу корабля.
Мелодично и напевно заиграла музыка. Танцовщицы принялись плести замысловатые кружева своих танцев. Матросы торопливо и сноровисто отдали швартовы, и судно, буксируемое несколькими лодками, медленно двинулось к выходу из порта.
Капитан Эжен стоял среди свиты высоких особ недалеко от удивительно приятной и миловидной девушки в малиновом платье, разукрашенной белилами и увешанной драгоценностями. Ее легкий юный облик кого угодно мог свести с ума. Потому не удивительно, что капитан не спускал с нее глаз. И выразительные глаза яснее всего говорили, что ум его действительно поражен ее свежестью, юностью и красотой.
Она повернула голову в его сторону и слегка улыбнулась, кивнув головкой с замысловатой прической. Капитан вспыхнул лицом, задышал глубоко и судорожно. Он был счастлив от этой улыбки и инстинктивно сделал шаг в сторону девушки. Но толпа родственников и вельмож преградила ему путь.
Она опять посмотрела на него, а он вздернул брови, показывая, что не может подойти ближе. Она опять слегка улыбнулась, кивнула, давая понять, что сочувствует ему и сама ждет более подходящего времени и места.
Час спустя корабль распустил паруса и легкий бриз подхватил и наполнил их. Полотнища напряглись, огромные стяги, гирлянды цветов и вымпелов затрепетали. Разукрашенное судно набирало ход, слегка покачиваясь на мягкой пологой волне.
Уже в открытом море, когда берега пролива между материком и островом удалились настолько, что едва просматривались, капитан оказался рядом с девушкой и осторожно тронул ее за опущенную руку. Она ответила ему нежным трепетным пожатием, а губы ее слегка тронула довольная улыбка.
– Как ждал я этой минуты, – прошептал капитан.
– Я тоже, милый, – ответила она.
– Одно меня беспокоит, радость моя, что при дворе нам трудно будет встречаться, дорогая. А я без тебя просто не мыслю и часа прожить.
– Мы придумаем что-нибудь, милый мой Эжен. Я тоже не смогу без наших встреч.
Эжен нежно приподнял руку девушки и прижался к ней губами. Лицо ее, что было заметно даже сквозь слой румян и белил, покрылось радостной краской, но глаза тревожно забегали по палубе – не видят ли этого посторонние.
– Милая Ло, я все думаю, как нам устранить все препятствия на пути к нашему счастью, – с тревогой молвил капитан, вглядываясь в прекрасное лицо девушки. Он видел, что та поняла его, и ждал хоть какого-то ответа.
– Не очень огорчайся, мой милый Эжен. Дядя мой благоволит к тебе, и я уверена, не откажет мне в моей просьбе. Ведь он так любит мою маму. Они с самого детства были так близки духовно, и только один он не осудил любовь моей матери к португальцу. И эту любовь он перенес на меня. Он видел в этом знамение Божье. Ты ведь заметил это, Эжен?
– Да, любовь моя. И только это и вселяет в меня надежду.
– Будем терпеливы – время покажет, как все устроится. Только, любимый, средств у меня маловато для достойной жизни с тобой. Моя мама уже не может меня содержать – она, ты знаешь, умерла. А дядя, увы, скуповат и вряд ли даст мне много.
– Об этом можешь не думать, радость моя. У меня достаточно средств, чтобы купить весь твой город с твоим дядей в придачу.
– Как можешь ты так говорить о дяде, мой друг? – Голос выдавал некоторую растерянность девушки, опечаленной его грубостью.
– Но это так, моя любовь. Я брошу к твоим ногам такие сокровища, которым может позавидовать сам король Пегу.
– Откуда же у тебя все это? Ты мне казался не очень богатым человеком.
– Это не так, милая. И уверяю, что все, что имею, я положу к твоим ногам.
За подобными разговорами они не заметили, как прошла половина дня. Им подали обед, а потом они отдыхали в тени тента под приятным ветерком и отчужденными взглядами родственников и знати. Те явно не одобряли их отношений, но здесь, на корабле, их это мало волновало.
И только теперь, когда солнце уже клонилось к горизонту, Эжен с тревогой на лице увидел знакомые очертания своего «Волка». Он приближался, помаленьку обгоняя тяжелую посудину.
– Ты чем-то опечален, мой Эжен? – спросила девушка, тотчас заметив на его лице тень тревоги.
– Нет, моя радость. Просто мне показалось, что нам в море может грозить неприятность.
– Но какая и почему?! – воскликнула она. – Что может случиться с таким большим и хорошо вооруженным судном? Успокойся, мой любимый!