Пираты двух океанов
Шрифт:
– Одиннадцать мешков с какао, – произнёс высокий моряк с деревяшкой вместо правой ноги, с длинными чёрными волосами, увязанными в косицу.
– Помечаю, – отозвался покупатель, пожилой толстяк в коричневом бархатном камзоле. Его слуги торопливо принялись укладывать мешки на телегу.
– Хорошая прибыль у нас за этот рейс, капитан, – прокричал черноволосый, обращаясь к мужчине, который пропустил грузчиков и теперь спускался с корабля на причал по настеленным доскам.
Джеймс машинально повернул голову, и у него перехватило дыхание: капитаном этого корабля был Эдвард Ингленд, которого он около двух лет назад встретил на улице Кингстона. За это время красавец-пират стал ещё эффектнее. Его лицо приобрело властное выражение, манеры стали величественными. В этот раз он был одет в длинный алый камзол с серебряными галунами, такую же алую треуголку немного набекрень, узкие чёрные штаны и туфли из чёрной воловьей кожи, украшенные серебряными пряжками. Из-за воротника выбивались тонкие белоснежные кружева, прихваченные золотой булавкой с крупным рубином, на руках сверкали перстни. Эфес дорогой сабли поблёскивал в роскошных ножнах, а в довершение всего Ингленд был тщательно выбрит и причёсан. В сочетании с природной красотой он выглядел ослепительно, словно только что сошёл с картинки. Плантэйн, опомнившись от первого изумления, припомнил, что и одноногого брюнета с косицей видел в той же компании в Кингстоне.
– Эгей, парень! Если тебе нечего делать, займись-ка переноской вместе с нашими ребятами! – смеясь, окликнул его брюнет.
– Без проблем, сэр, если покормите меня обедом, – весело отозвался Джеймс.
Долговязый Джон гостеприимно развёл руками и жестом указал на него одному из своих матросов.
– Хэй, Робби! Лойз, я кому говорю? Покажи парню, что да как. Поможет нам с разгрузкой…
– Пойдём, приятель, – обратился тот к молодому моряку.
Через час, когда корабль был разгружен, Джеймса действительно посадили на общий стол в кают-компании и поставили перед ним большую деревянную миску, полную тушёного мяса с фасолью. После обеда к нему снова подошёл Джон – как оказалось, он был боцманом фок-мачты.
– Ты, собственно, с какого корабля и как тут оказался?
Джеймс коротко рассказал историю пиратского нападения и его последствий.
– Так… Значит твой капитан решил стать пиратом и все на это согласились? А оружием-то они умеют владеть? Есть ли на борту пушки и человек, способный с ними обращаться? И умеешь ли драться ты сам?
– Отец готовил меня в солдаты, научил фехтовать и стрелять из мушкета, но пока у меня не было случая попробовать себя в деле, – признался юноша. – А остальные наши моряки вряд ли что-то такое умеют…
– Так я и думал, клянусь вонючими кишками дохлого кашалота! – презрительно фыркнул боцман. – Ничего хорошего из их затеи не выйдет. Знаешь, приятель, будет лучше, если ты останешься с нами. Ты отлично поработал, команда тобой довольна. А лично мне нравится, что ты парень рассудительный. У тебя остались вещи на корабле?
– Не остались, сэр. Пираты унесли мой сундучок вместе со всем остальным, что нашли на борту.
– Тогда решено, сегодня вечером ты отчаливаешь вместе с нами. Не пожалеешь: мы тут не бедствуем.
У молодого моряка закружилась голова и вспыхнуло лицо: ему показалось, что судьба решила одарить его всеми благами жизни и помочь с осуществлением давней мечты. Весь день новобранец находился в центре внимания. К нему подходили, знакомились, шутили, хлопали по спине, задавали уйму вопросов – матросов интересовало всё, от его места рождения до опыта общения с женщинами. Но вечером, после ужина, Джеймс оказался предоставлен самому себе и внезапно задумался о правильности своего поступка. Он в одиночестве уселся на палубу возле шлюпки, свесив ноги за борт. «Я поддался детскому капризу, – ругал он себя. – Меня когда-то восхитил этот Ингленд, который так легко соблазняет женщин, но на самом-то деле пираты больше занимаются убийствами, чем веселятся с женским полом, и мне придётся делать всё то же самое, что и они! А что скажет отец, когда узнает, что я перешёл к пиратам? Почему же я повёл себя, как малолетний болван, и не поискал какой-нибудь торговый корабль, чтобы наняться на него!»
Темнело. Прозвенели склянки. Джеймс вздохнул, подумав, что надо идти в кубрик и ложиться спать. Но тут по палубе простучали размеренные шаги. Он поднял голову: над ним, улыбаясь, стоял сам Ингленд. Плантэйн вскочил, испугавшись, что капитан по его лицу поймёт о сожалении, которое он испытывает по поводу своего решения примкнуть к пиратской команде. Но тот изящно повёл рукой:
– Пойдём, приятель, выпьем по стаканчику.
Ингленд уже снял свой парадный костюм и выглядел намного проще в белой рубахе, кожаном жилете и синих бриджах. Он привёл новобранца в свою каюту, усадил в плетёное кресло и сам занял место напротив. Джеймс с любопытством осматривался по сторонам: эта каюта больше смахивала на жилище богатого щёголя, чем пирата. На стене висели две большие картины: одна изображала соколиную охоту, другая – натюрморт с фруктами в хрустальной вазе. В углу стояли два-три объёмистых сундука, на крышку одного из них был небрежно брошен костюм, в котором Ингленд ходил днём. На вбитых в стену гвоздях висела коллекция разноцветных треуголок. В алькове за бархатными драпировками виднелась массивная кровать.
Вошёл юнга в белоснежной рубашке и таких же штанах, закатанных выше колена. По знаку капитана он достал из одного из сундуков бутылку вина, миску изюма и кусок сыра, поставил всё это на стол и вышел, закрыв за собой дверь. Капитан наполнил стаканы и поставил один из них перед гостем.
– Твоё здоровье, приятель!
После стакана превосходного испанского вина Плантэйн приободрился и толково отвечал на вопросы капитана. Он рассказал, что ещё ни разу в жизни не участвовал в сражении, хоть и умеет владеть оружием, но главное – жестокости вызывают в нём отвращение: из-за этого он не захотел стать солдатом, как требовал отец, а выбрал путь моряка торгового флота. И теперь сомневается, правильно ли поступил, подавшись в пираты.
– Я боюсь, что не смогу вести себя так, как здесь полагается, и буду бесполезен для вас, сэр, – заключил он, опустив голову.
Ингленд поставил свой стакан на стол и наклонился вперёд.
– А теперь послушай меня, дружок. Четыре года назад я тоже был моряком торгового флота, да не кем-нибудь, а помощником капитана, и меня захватили в плен пираты. Им нужен был штурман, так что передо мной поставили выбор: стать одним из них или пройти по доске, и я выбрал жизнь. Капитаном тогда был Кристофер Винтер, англичанин на испанской службе, а потом я оказался в команде Чарлза Вэйна – одного из самых свирепых пиратов, которых когда-либо носили морские воды. А я, между прочим, такой же добряк, как и ты, и мне частенько приходилось слышать, что я рохля и тряпка – а всё потому, что не желал мучить и убивать пленных, и всегда за них заступался. Но вот в один прекрасный момент наша команда избрала меня квартирмейстером, чтобы я противостоял Вэйну, а всё потому, что при виде его флага все моряки знали: пощады не будет, и дрались насмерть. Частенько им действительно удавалось отбиться, а мы не только оставались без добычи, но и теряли людей. Сейчас я сам стал капитаном и отбираю к себе в команду вменяемых парней, которые просто хотят разбогатеть, а не убивать всех подряд. И мне нужны такие рассудительные и спокойные ребята, как ты.
Плантэйн поднял голову, с надеждой глядя в лицо командиру.
– Тогда…Тогда я с вами, сэр!
Глава третья. Великолепный капитан
Несмотря на принадлежность к английской нации, экипаж Ингленда хоть и продавал добычу в английских портах и имел английскую каперскую лицензию, использовал в качестве основной базы Пуэрто-Бельо в испанской Панаме. В составе команды были всевозможные нарушители закона, скрывающиеся от британского правосудия, а также англичане, которые попали в плен к испанцам и были приняты, как свои. Джон Тэйлор, квартирмейстер Ингленда, несколько лет назад тоже служил в торговом флоте и попал в плен к испанским пиратам, базирующимся в Пуэрто-Бельо. Он влюбился в местную девушку, дочь испанского пирата, и женился на ней, в их семье было уже четверо детей, и любящий отец занимался пиратством с целью обеспечить им достойное содержание.
Долговязый Джон Сильвер в юности служил на военном корабле, но после одного неудачного сражения попал в плен к французам и стал рабом у плантатора на Мартинике. У его хозяина была невероятно красивая шестнадцатилетняя дочь по имени Софи. Несмотря на то, что её матерью была чернокожая рабыня, отец дал дочери прекрасное образование и содержал её, как принцессу. Джон в то время имел обе ноги, отличался атлетической фигурой и красивой внешностью. Он влюбился в эту экзотическую девушку и добился взаимности. Их страсть была обнаружена, взбешённый отец запер дочь в её покоях, а Джона посадили в подвал. На следующий день его должны были на глазах у девушки предать мучительной казни. К большой удаче влюблённых, этой же ночью на владение совершили нападение испанские пираты. Они освободили Джона, тот похитил девушку, и они вместе убежали с пиратами в Пуэрто-Бельо.