Пираты двух океанов
Шрифт:
Два месяца «Ройял Джеймс» кружил между Багамскими островами и Сен-Доменгом (Гаити). За это время пираты совершили всего одно нападение: их жертвой стал французский торговый парусник, который шёл из Пор-де-Пэ на Мартинику. Сколько-нибудь серьёзных денег пираты на нём не нашли, зато трюмы приза очень кстати оказались загружены оружием, сушёным мясом и рисом.
В этот раз пиратский главарь нарядился в белые штаны из узорчатой тафты, белую рубаху с кружевной отделкой, чёрный бархатный камзол с золотыми пуговицами, треуголку под стать камзолу и замшевые чёрные туфли с золотыми пряжками. Он заметно оживился при виде пассажиров: оказалось, что
Ингленд приказал всем, кто находился на борту приза, собраться на палубе, а сам картинно отставил ногу в облегающем шёлковом чулке, упёр кулак в бедро и заговорил своим звучным голосом:
– Меня зовут капитан Эдвард Ингленд, и я предлагаю вам примкнуть к моей команде! – произнёс он по-французски. – Вы будете много работать и много сражаться, но ваши труды будут достойно оплачены! Признайтесь, вы мечтаете ходить в бархате и бриллиантах, чтобы вас любили женщины и боялись мужчины? С нами вы получите все это! Кто согласен – шаг вперёд!
Французские моряки никак не отреагировали на этот призыв, они стояли и переминались, ожидая, чем закончится этот спектакль.
– Джон, – прошептал Плантэйн стоящему рядом боцману, – а зачем нам в команде французы? Мы же сами грабим французов.
– Иногда находятся матросы, которых обидел кто-то из офицеров, и тут капитан прав, мы должны дать им шанс, а заодно усилить свою команду, клянусь башкой Вельзевула. Но тут другая история: ведь на борту красивая дама. Погляди, как она вытаращилась на нашего капитана. Ставлю бочонок испанского вина против драной подмётки, что Эдди сегодня не зря наряжался. Погоди, приятель, дальше будет ещё веселее.
– Хэй, Джонни! – Ингленд повернулся к Сильверу. – Кажется, на этом корабле ещё не устали от офицерских пощёчин. Но мы не останемся без гостей. Позаботься о том, чтобы перевести заложников на «Ройял Джеймс»!
Епископ чуть не задохнулся от возмущения, когда понял, что его ведут в трюм пиратского корабля. Но напрасно он пыхтел и призывал анафему на головы безбожных морских разбойников, которые только посмеивались. Ему даже не дали взять с собой сопровождающих его священников, передав через них требование о выкупе. А дама, как только оказалась на палубе «Ройял Джеймс», лишилась чувств.
– О Дева Мария, что с вами! – Ингленд взволнованно склонился над ней. Поскольку женщина не открывала глаза, капитан взял её на руки и понёс в свою каюту.
– Оба хороши, – проворчал Джон на ухо Плантэйну. – Французская тётка прикинулась, что упала в обморок, а Эдди притворяется, что ей поверил.
– Но это красивая игра, мне кажется, – ответил юноша. – Я возьму себе на заметку такой способ знакомства. Если только она действительно притворяется, а то, может, ей и в самом деле стало плохо.
– Просто ты ещё у нас недавно, приятель. А я уже насмотрелся на этих пассажирок, и ещё больше – на нашего капитана. Он довольно-таки разборчив, но ему ничего не стоит по уши влюбиться в очередную красавицу. Подозреваю, что он и вправду влюбляется – краснеет, бледнеет, волнуется, прижимает руки к сердцу. А уж против него мало какая женщина может устоять, хотя случалось и такое.
Я расскажу тебе одну историю. Когда наш корабль стоял в ремонте в Пуэрто-Бельо, Ингленд жил у меня в доме и по привычке начал фривольничать с моей супружницей. А она у меня мулатка и такая красотка, каких свет не видывал, так что я его понимаю. И вот представь: моя Софи причёсывается в нашей спальне, ничего не подозревает, и тут такой весь томный Эдвард, как он умеет, подкрадывается сзади, обнимает её и страстно целует в шею. Я вижу всё это через окно соседнего флигеля, моя рука уже сама тянется за пистолетом, и тут наш прекрасный капитан получает от моей благоверной такую затрещину, что с жутким треском влетает затылком в столб, который поддерживал балдахин над кроватью. Столб ломается, Эдди барахтается под балдахином, жена пулей выбегает прочь, а я аж прослезился. И после этого случая никогда ей не изменяю.
– А что потом сделал Ингленд?
– Когда я вошёл в комнату, он сам мне заявил, что должен найти другое жильё, чтобы не впадать в грех, глядя на мою жену, которая соблазнительна, как ангел, но дерётся, как сам сатана. Мы с ним выпили, посмеялись и решили впредь не делать из моего дома постоялый двор…
То, что Ингленд отличается ярко выраженным неравнодушием к женскому полу, было заметно даже в сравнении с другими пиратами, которые все до одного были не промах в этом вопросе. Перед захватом очередного корабля или перед сходом на берег он брился, причёсывался и приводил в порядок костюм: ведь ему могли встретиться красивые дамы. Именно этим объяснялся его блестящий внешний вид, который так поразил Плантэйна ещё во время первой встречи в порту Кингстона.
Общаясь с дамой, Ингленд становился томным и очаровательным: сыпал комплиментами, целовал ручки и блистал чувством юмора. В сочетании с красотой и мужественностью личное обаяние делало своё дело: пират почти никогда не знал отказа, будь перед ним девица, вдова, замужняя дама или даже монахиня. Своих подруг он нередко отпускал без выкупа, если только это не могло повредить их репутации, и даже дарил им на прощание драгоценности из своей объёмистой шкатулки. Несколько десятилетий назад такой же неукротимостью отличался Генри Морган, который в молодости тоже отличался красотой. Но если отношения не складывались, то Ингленд, в отличие от своего предшественника, никогда женщине не мстил, а просто искал следующую.
В этот раз французская дама оказалась очень даже не против романа с великолепным капитаном. Она была замужем за толстым и немолодым торговцем пряностями, который не вызывал в ней ровно никаких романтических чувств. При виде красавца-пирата в ней вспыхнули все мечты юности, и Ингленд не замедлил их осуществить. Он трогательно хлопотал вокруг неё, брал за руку, смотрел с восхищением, подносил нюхательные соли, грозно приказывал тому или иному матросу быстрее принести воды или что-нибудь ещё, при этом не забывая поворачиваться своим красивым лицом к свету и играть мускулами. На другой день он вывел новую подругу на палубу, заботливо придерживая за локоть. Плантэйн подошёл поближе и навострил уши, стараясь уловить речи такого опытного мастера обольщения, как его капитан.
– Посмотрите, дорогая, какая сегодня прекрасная погода! Словно подарок Девы Марии для одиноких сердец!
Больше молодой моряк не смог ничего расслышать, потому что Ингленд понизил тон, а дама порозовела и улыбнулась.
Пылкий роман продолжался дней пятнадцать, пока в условленное место не пришёл корабль с выкупом. Вместе с епископом Ингленд отпустил и женщину. После расставания он несколько дней выглядел меланхолично и задумчиво, а потом снова повеселел и заинтересованно высматривал новую добычу.