Пираты государственной безопасности
Шрифт:
Замахав всеми конечностями, Ахмед отпрянул назад и истошно заорал. Тимур тут же примолк, прижался к боевым пловцам и больше не произносил ни звука, хотя крупных акул поблизости не было, а разведчицы держались на безопасном расстоянии.
На глубине ста пятидесяти метров лучи фонарей стали выхватывать из мутной темноты детали затонувшего корабля: надломанную мачту с антеннами и радаром, элементы ходовой рубки, шлюпбалки, два спасательных бота на высокой корме…
У кормы Жук задержался. Намеренно и на целую минуту.
– Ротонда, я – Барракуда, – позвал он Баталова, используя запасной позывной.
Спутники, включая кавказцев, услышав запрос, возражать против задержки не стали.
Поверхность ответила на удивление оперативно:
– Да, Барракуда, Ротонда слушает.
– Группа в составе четырех человек достигла глубины сто семьдесят метров. Судно перед нами. Идем к пробоине. Как поняли?
– Хорошо, Барракуда, – прогудел Баталов. – Действуйте быстрее!
– Понял вас. Идем к пробоине, – повторил Михаил в надежде, что кто-то из находящихся внутри «Федосеева» услышит его диалог с «Фурией».
Успевшие побывать на месте трагедии молодые пловцы хорошо ориентировались внутри затонувшего судна. Жук вошел через пробоину первым и помог протиснуться кавказцам, чтобы те не задели рваных стальных краев. Последним заходил Игорь.
Оказавшись в машинном отделении, пловцы осветили фонарями жуткий беспорядок и указали направление, куда следовало двигаться дальше. Четверка отправилась в сторону длинного коридора…
В коридоре Жук продолжал подавать голос, подсказывая новичкам малозначимые детали.
– Тимур, здесь поворот направо, – притормаживал он перед холлом трапа. А через пару секунд уточнял: – Теперь сюда, правее, правее. Осторожно, узкая дверь…
Прежде чем протиснуться в трюмный коридор, он снова задержался, закрыл собой дверной проем и быстро осветил пространство у герметичного твиндека.
Между дверцей круглого люка и плоскостью стальной стены чернела узкая щель. Напротив люка не было ничего, указывавшего на пребывание здесь старших товарищей.
«Странно, – подумал Михаил. – Неужели они внутри твиндека и не слышали моих предупреждений?..»
Как бы там ни было, а четверка подошла к цели, и больше тянуть время Жук не мог. Оставалось распахнуть дверцу люка и… узнать, в чем же причина долгого молчания Черенкова с Устюжаниным.
Тимур отпихнул Жука от дверцы. С этой минуты командование группой переходило к нему.
Михаил отодвинулся к противоположной стенке коридора – туда, где лежала рухнувшая стальная балка.
Скрипнув, тяжелая крышка легко поддалась. Перед Тимуром зияло круглое жерло твиндека, словно приглашая кавказца проверить себя на вшивость.
Передернув затвор, он выставил вперед автоматный ствол и кивнул соплеменнику:
– Посвети. Я пойду посмотрю, а ты останешься здесь.
– Почему здесь?
– Ты должен стеречь выход.
Скиснув, Ахмед послушно направил фонарь внутрь трюмного отсека, а Тимур, не выпуская из рук автомата, протиснулся в проем…
Когда его неуклюжая фигура исчезла, Михаил с Игорем переглянулись. Ни тот ни другой не догадывались о том, где их старшие товарищи и что они задумали…
Выполняя приказ Тимура, Ахмед переместился на метр от темнеющего жерла, перехватил поудобнее автомат и деловито занял пост, охраняя выход из твиндека. Всем своим видом он показывал: никто без его ведома в отсек не войдет, и никто из него не выйдет…
Поглядывая на товарища, Игорек недвусмысленно погладил ладонью рукоятку ножа и незаметно указал пальцем на Ахмеда.
«Пожалуй, Игорек прав, – подумал Жук. – Ничего хорошего от этого погружения ждать не приходится: утром, утирая кровавые сопли, Тимур обещал свести с нами счеты, перед погружением приволок автоматы и долго шептался с Баталовым… Да, Игорек прав – сейчас самый удобный момент, чтобы помочь товарищам и завладеть оружием. А устранив Ахмеда, уж с одним Тимуром мы как-нибудь справимся…»
Фурцев находился ближе к Ахмеду. Затевать возню, меняясь местами, не хотелось – это насторожит кавказца. Стало быть, подготовиться и нанести удар ножом должен Фурцев.
«Действуй», – кивнул Жук и специально повел фонарем в сторону Ахмеда, ослепив снопом желтого света.
Игорек медленно, стараясь не привлекать внимания, вытащил из ножен острый клинок. Взяв поудобнее рукоятку, так же медленно отвел руку назад, сгибая ее в локте и… резко развернулся к кавказцу, нанося удар в не защищенную ребризером верхнюю часть груди.
Ахмед охнул и захрипел. Фурцев выдернул из его тела нож и замахнулся, готовясь нанести решающий удар в шею.
Жук двинулся на помощь, намереваясь обезоружить бандита, но тот, в судороге или агонии, сдавил правой ладонью рукоять автомата, нажав на спусковой крючок.
Послышались щелчки-выстрелы. Автоматный ствол повело, и узкое пространство коридора стремительно перечеркнул веер от характерных росчерков, оставляемых в воде длинными стреловидными пулями.
Второго удара ножом не последовало – и Фурцев, и Жук, не сговариваясь, прижались к левой стене, спасаясь от града смертоносных стрел.
Меж тем, непроизвольно выпустив длинную очередь, Ахмед не собирался сдаваться. Даже получив серьезное ножевое ранение, его крепкий организм еще был способен сопротивляться и бороться за жизнь.
Автоматный ствол, удерживаемый подрагивающими руками кавказца, отыскал первую и ближайшую цель – Игорька Фурцева.
Все, что в роковой момент боевые пловцы могли противопоставить вооруженному кавказцу, – это лучи мощных фонарей. Пытаясь ослепить Ахмеда, парни направили пучки света прямо в его лицо.