Пираты государственной безопасности
Шрифт:
Ладно, выводы сделаем позже. Пора проведать несчастных обитателей убежища.
Хватаем свои вещички, освещаем пространство перед собой и по очереди входим в твиндек.
Первое, что выхватывает луч фонаря в довольно мутной воде, – темный предмет, покоящийся на полу посередине длинного помещения. Подхожу ближе, рассматриваю.
Чемодан! Внешне похож на обычный дорожный чемодан, но этот явно покрепче – бока и ребра жесткости выполнены из металла. Вероятно, это и есть «ценный груз», ради которого Баталов замыслил и организовал свою операцию.
Прямо под собой натыкаюсь на брошенный малогабаритный автомат, второй, точно такой же, Георгий находит в паре метров от чемодана.
С грузом в чемодане разберемся позже, сначала нужно отыскать людей. Бросив на пол авоську, осматриваем внутренний объем твиндека…
Ага, вверху серебристым покрывалом плещется поверхность воды, ограниченная прямоугольным периметром из высоких стен. На поверхности – прямо над круглым люком – плавают три человеческих тела. Живы ли они?
Устремляемся вверх.
Всплываю первым и оказываюсь перед темноволосым мужчиной лет сорока пяти. Открытый рот неистово прокачивает воздух, глаза, как у натянутого на глобус филина, в руке пистолет, стволом которого он испуганно тычет в стекло моей маски.
Я хватаю его вооруженную руку, отвожу в сторону, от греха подальше, затем сдергиваю с лица маску.
– Живой, брат?
– Жи… живой, – запинаясь, отвечает он слабым голосом.
Сделав пару вдохов, я понимаю, что кислорода в оставшемся воздушном пузыре почти нет. Вместо него воздух насыщен углекислым газом и водяными парами.
– На, подыши, – сую мужику свою маску.
Тот прижимает ее к лицу и жадно вдыхает газовую смесь.
Светим фонарями вокруг. Ближе к правому углу замечаем еще двоих. Один парень едва держится на поверхности и помогает не уйти под воду другому. Этот другой совершенно не подает признаков жизни.
Георгий подплывает к ним вплотную.
– Что с ним?
– Придавило рухнувшей в коридоре балкой. Что-то взорвалось неподалеку от трюма, все вокруг загрохотало, стало рушиться, – объясняет парень. – По коридору хлынула вода. Мы еле успели открыть люк и спрятаться внутри твиндека. Судно несколько раз кувыркнулось и через полминуты обо что-то ударилось…
Пока Георгий обследует раненого, поддерживающий его парень дышит с помощью полнолицевой маски ребризера. Это немного придает ему сил.
– Хватит, хватит, – забираем назад маски. – Нельзя так сразу – аппарат на большой глубине выдает чистый гелий, немного разбавленный кислородом.
Вытаскиваю из-под обтюратора рукава заветную фляжку с крепким испанским ромом, захваченную специально для подобной встречи.
– Выпейте по паре глотков – согреетесь, – протягиваю плоский сосуд.
Мужчина жадно пьет, затем протягивает фляжку своему товарищу.
– Скажите… – лепечет он, – наше судно затонуло?
– Затонуло. И лежит на глубине ста восьмидесяти метров.
– А вы кто?
– Мы? – затрудняюсь сразу найти ответ. – Ну… считайте нас спасателями. А вы, надо полагать, охранники ценного груза?
– Да, – отвечает он и удивленно таращит глаза. – Откуда вы знаете?
Но мне не до него. Обернувшись к Георгию, спрашиваю:
– Как раненый?
– Он не дышит, пульса нет. И совсем холодный. Похоже, смерть наступила более часа назад.
Итак, теперь нас четверо. Мы болтаемся между поверхностью грязной воды и потолком твиндека в воздушном пузыре толщиной не более метра. На деле отсек оказывается не таким уж и герметичным, как того добивались организаторы транспортировки ценного груза. По рассказу темноволосого мужчины, сразу после взрыва, когда троице удалось укрыться в твиндеке, воды в нем было немного – буквально по щиколотку. Но уже через час уровень поднялся на метр – вода сочилась по стенам и углам, струилась с потолка.
Неудивительно. Сто восемьдесят метров – приличная глубина, на которой давление возрастает многократно. Странно то, что бедный отсек вообще устоял и не был раздавлен сразу после затопления «Капитана Федосеева».
Мы знакомимся. Мужика зовут Алексеем, он был назначен на судно начальником охраны ценного груза. Его молодой коллега представился Виталием. Опорожнив фляжку и подышав газовой смесью из наших ребризеров, они немного приходят в себя.
Ценным грузом являлся тот пресловутый металлический чемодан средних размеров, который до сих пор покоится на дне твиндека и пристегнут цепью к вваренному в пол кронштейну.
Дышать оставшимся в пузыре воздухом становится уже невозможно. Сложно сказать, сколько бы еще продержались два охранника: полчаса, час, максимум – полтора. Но в четыре глотки мы изведем остатки кислорода минут за двадцать-тридцать. А что дальше?
Настало время подумать о плане эвакуации из подводной западни.
– Не будь простотой, Жора! Ты видел, как он пристрелил ни в чем не повинного мальчишку в рубке? Вот и в наших головах проделают такие же дырки, стоит нам появиться с чемоданом на поверхности моря. В лучшем случае нам позволят подняться на борт «Фурии», но финал будет тем же – с оттяжкой на четверть часа.
Помолчав, старый друг с горечью в голосе соглашается:
– Да, лишние свидетели им ни к чему.
– Вот и я о том же! Более того, предполагаю следующий сценарий после того, как мы поднимем чертов чемодан с бриллиантами. Баталов с Тимуром расстреляют не только нас. Они прикончат и этих ребят, – киваю на выживших охранников, – и всю команду «Фурии». Потом сядут в вертолет и смотаются до ближайшего берегового мыса Гайаны, где их уже поджидает личный самолет Баталова или скоростная океанская яхта.