Пираты Каллисто (сборник)
Шрифт:
Он провел меня в комнату. По толстому слою пыли и другим признакам я понял, что в нее заходят очень редко. Тут он поставил наполовину сгоревшую свечу в серебряный подсвечник, снял плащ и повернулся ко мне с лицом, наполовину серьезным, наполовину улыбающимся.
– Полагаю, старый друг, что ты тут по той же причине, что и я: чтобы помочь бежать принцессе Дарлуне, – сказал он.
– Да. Только поэтому я пришел в Шондакор и присоединился к Чак Юл, признал я. Он кивнул.
– Со мной то же самое. Но я не узнал в тебе защитника справедливого дела правящей королевы Шондакора, – размышлял он. – Я ни разу не видел тебя при дворе принцессы, ты не был среди воинов, бежавших с принцессой в джунгли, когда предательское колдовство Ула Ужасного позволило Черному Легиону войти в город и захватить его. Тогда почему
– Я не из Шондакора, я чужестранец из далекой земли, – признался я. – Я помог принцессе освободиться от плена у племени ятунов, когда они захватили ее в джунглях; потом, когда ее пленил принц Тутон из Занадара, я вместе с дружественным вождем ятунов Коджей и храбрым учителем фехтования Лукором спас ее из пиратского Города-в-Облаках. Но потом ее захватил отряд Черного Легиона. Так как ее нынешнее пленение Чак Юл отчасти моя вина, я решил вступить в Легион и помочь принцессе бежать и вернуться к своему народу. Поэтому я скрыл свою подлинную личность вымышленной историей, как ты, Валкар, скрыл свою внешность косметикой. Потому что ты настоящий шондакорец, человек народа ку тад, и цвет твоей кожи и волос фальшивый. То, что я знаю о его маскировке, должно было явиться неожиданностью для Валкара. Но я знал об этом давно и никому не сказал. Это доказывало, что я друг и защитник принцессы. Он мигнул, выражение его лица стало серьезным.
– И давно ты об этом знаешь? – медленно спросил он.
– С того вечера в винной лавке, когда служанка пролила на тебя вино и стерла часть твоей косметики, – ответил я. Он коротко кивнул.
– От таких случайностей не уберечься, – согласился он. – я хорошо помню этот случай. Но ты ничего не сказал и как будто ничего не заметил, поэтому я думал, что сумел благополучно восстановить свою маскировку. Потом глаза его стали задумчивы, и он рассмеялся.
– Странно, как судьба играет со смертными. Мы с тобой инстинктивно понравились друг другу и быстро стали друзьями – оба шпионы, проникшие в ряды Черного Легиона с одной целью, но мы не знали, что у другого та же цель. Как будто нас привело друг к другу шестое чувство, нашло родственную душу по непонятным признакам. – Он пожал плечами и дружески улыбнулся.
– Все эти месяцы я провел в Шондакоре, не в состоянии освободить Дарлуну, хотя высоко поднялся в рядах Черного Легиона. Ты же, Джандар, едва успел вступить в Легион, как приобрел расположение этого скользкого хореба [14] принца Васпиана и можешь свободно ходить по дворцу, куда я прохожу лишь украдкой и с величайшими предосторожностями. Поздравляю тебя с твоей удачей! Вдвоем мы поможем принцессе.
– Если она захочет нашей помощи, – мрачно заметил я. Он с некоторым удивлением спросил, что я имею в виду, и я поделился с ним своими подозрениями относительно Дарлуны – подозрениями, вызванными ее дружеским обращением с принцем Васпианом и ее внешне добровольным принятием его предложения. Я неохотно сказал, что не вижу причины, по которой такая гордая женщина, как Дарлуна, может принять трусливого и болезненно подозрительного принца в качестве своего будущего супруга, если только она действительно не влюблена в сына Арколы.
14
В другом месте своего рассказа капитан Дарк объясняет, что хореб – это отвратительный стервятник отталкивающей наружности и еще более отталкивающих привычек. В сущности это танаторский эквивалент крысы, и, подобно земному грызуну, которого он так напоминает, его название стало уничижительным синонимом для всякого коварного предателя. – Л.К.
– Дарлуна, – мрачно заключил я, – не хрупкая девушка, которую можно угрозами заставить вступить в брак. У нее сильная воля, это воинственная женщина, и я не верю, что она идет замуж под угрозой, без любви. Вообще я не могу представить себе угрозу, которая заставила бы принцессу ку тад добровольно выйти замуж за это чудовище. Как это ни невероятно, она, должно быть, на самом деле любит его.
Он с задумчивым выражением слушал мои рассуждения. Мои соображения, как вы понимаете, несколько пошатнулись из-за открытия, что не Васпиана я видел в объятиях Дарлуны в ее будуаре, а Валкара; и все же она приняла предложение
Когда я кончил, Валкар не стал тратить времени.
– Позволь ответить на один твой вопрос, мой друг, – энергично сказал он. – Принцесса ненавидит и презирает принца, как только может гордая и благородная женщина ее высокого происхождения. Она говорила мне, что скорее пронзила бы себе сердце кинжалом, чем приняла руку Васпиана перед мрачным алтарем Чак Юл.
Я посмотрел на него с удивлением.
– Если это так, – возразил я, – почему же она не отказывается от своего обещания выйти замуж за принца?
Голос его звучал мрачно, в глазах горела ярость, когда он объяснял мне причину этой загадки.
– Она не смеет. В руках Васпиана безопасность ее народа. Видишь ли, политика Черного Легиона относительно завоеванного населения определяется на совете, членом которого является Васпиан.
– Это я знаю, – кивнул я.
– Поэтому когда возникает вопрос, не следует ли укрепить непрочную и неустоявшуюся власть Легиона над жителями Шондакора массовыми казнями и тюремным заключением – это логичный, хотя и жестокий ход действий, на котором настаивает сам Аркола, – принцу Васпиану принадлежит решающий голос, потому что в этом отношении совет разделен поровну.
– Но почему Васпиан возражает? Конечно, не из гуманных соображений, он такой же хладнокровный палач, как и все остальные.
– Верно. – Валкар мрачно улыбнулся. – Но Васпиан ненавидит отца и где только возможно из чистого злорадства противоречит ему. Поэтому в прошлом он всегда высказывался против этой меры, когда она обсуждалась на совете. Но втайне он пригрозил Дарлуне, что если она откажется выйти за него замуж, он снова поднимет этот вопрос и на этот раз выскажется на стороне отца. Это буквально единственный способ, каким принц может досадить отцу, которого он ненавидит за то, что он больше мужчина, чем сын, и он наслаждается, противореча воле отца. А против такого противоречия даже такой могучий предводитель, как верховный вождь, бессилен в соответствии с традициями и обычаями Черного Легиона [15] .
15
Если читателю трудно понять, почему человек с такой сильной волей и могуществом, как Аркола, может быть совершенно беспомощен в подобной ситуации, позвольте напомнить вам, что капитан Дарк уже рассказывал о традициях Чак Юл. Аркола избранный вождь, его выбирают представители множества кланов и племен Черного Легиона, он ведет воинов, и воля его не оспаривается, его приказам подчиняются, но только до тех пор, пока его поддерживает большинство совета. Если большинство совета против него, он может быть смещен со своего высокого поста, и вместо него будет избран другой. Аркола не наследственный монарх и не племенной вождь, он правит только до тех пор, пока это позволяют вожди кланов. Вот почему Васпиан может так открыто противостоять воле отца и почему Аркола бессилен наказать принца. – Л.К.
Я кивнул, вспомнив открытую враждебность, которую заметил между Васпианом и Арколой на совете, на котором присутствовал несколько дней назад.
Валкар продолжал:
– А что касается Дарлуны, то единственное, чем может несчастная девушка защитить свой беспомощный народ от массового убийства, это обещанием выйти замуж за скользкое маленькое чудовище. Но она не смеет публично выказывать свое отвращение.
Почему я сам не додумался до такой логичной разгадки ее поведения? Когда я понял весь ужас положения Дарлуны, холодный пот выступил у меня на лбу и во рту я ощутил металлическую горечь ужаса.
Конечно, невозможно, чтобы Дарлуна полюбила этого трусливого скулящего принца!
Но столь же невероятно, чтобы я, даже с помощью вновь приобретенного союзника Валкара, смог убедить Дарлуну бежать со мной. Потому что мстительный и злобный Васпиан накажет ее за измену, начав массовые казни невооруженных людей, и она это знает!
Возможно ли более безнадежное положение?
Я буквально ничего не могу сделать, чтобы помешать женщине, которую я люблю, выйти замуж за человека, которого она ненавидит и презирает от всего своего гордого сердца.