Пираты Короля-Солнца
Шрифт:
— Я пришлю к вам нашего врача, господин виконт! — крикнул капитан. Рауль махнул рукой, сделав жест, означающий 'не стоит беспокоиться' .
— Ну вот, — вздохнул Гугенот, — Старая нянька утащила нашего героя.
— Старый черт!
— Злыдень!
Рауль вошел в свою каюту и повалился на постель.
— Я дьявольски устал, — простонал он, — Гримо, не пускай ко мне никого.
Гримо выразил полное согласие с таким благоразумным решением.
— Не все ж с этими сорванцами пьянствовать, — ворчал старик, —
— Именно так я и сделаю, — сказал Рауль, — Поваляюсь впрок, пока есть возможность побездельничать.
Он разделся и завалился в постель.
''Что-то с ним не так' , — подумал Гримо с тревогой. Он взглянул на хозяина — тот лежал с закрытыми глазами.
— Кто бы ни пришел — я сплю!
— Во-во, — поддакнул Гримо, — Так всем и скажем.
Гримо пристроился у окна и стал смотреть на море.
— Гримо, платок скорее! — закричал Рауль.
— Что с вами?! — вскрикнул перепуганный Гримо.
— Да ничего, пустяки, — пробормотал Рауль, зажимая нос платком, который Гримо поспешно подал ему, — Что ты всполошился, старина?
От кровотечения из носа не умирают.
— С вами же никогда такого не было, — ворчал старик, стаскивая перепачканную рубашку, — Что за напасть!
— Привыкай ко всяким ужасам, Гримо, — сказал Рауль, — Это еще цветочки. Что-то я не слышу твое о-хо-хонюшки!
— Ну и шуточки у вас последнее время, господин Рауль! — не выдержал Гримо. Он вздохнул, и, намочив салфетку холодной водой, подал хозяину.
— Запомните на будущее, — заметил Гримо, — В таких случаях надо приложить к переносице что-нибудь холодное.
— Думаешь, это повторится?
— А я почем знаю? — буркнул Гримо.
— Уже было, — вздохнул Рауль, — Может быть, это предупреждение. Знак свыше. А может, возмездие.
— Я вас не понимаю. Что за чушь вы несете?
— Тебе не нужно меня понимать. Зато я сам на этот раз прекрасно себя понимаю.
Полные слез глаза Анжелики де Бофор. Брат короля. 'Ой! Мне же больно, отпусти меня, живодер! '…Кровь на лице принца крови… и освобожденная Бофорочка…
— Кажется, прошло.
— Ну и слава Богу, — обрадовался Гримо.
В дверь постучали. Рауль сделал запрещающий жест, затряс головой.
— Я сплю! — прошептал он.
Гримо открыл дверь. Вошел скромно, но элегантно одетый человек лет сорока с небольшим саквояжем.
— Меня прислал господин капитан, — сказал посетитель и представился, — Себестьен Дюпон, корабельный врач. Где больной?
''Так вот ты какой, знаменитый док Дюпон, гроза флагмана' , — подумал Рауль.
''Так вот ты какой, Пиратский Вожак, малыш Шевретты' , — подумал доктор. До сих пор они раскланивались издали.
— Мнимый больной, — отозвался Рауль, — Я здоров как бык.
— Посмотрим, посмотрим, — сказал Дюпон, — Если человек вашего возраста средь бела дня лежит в постели, что-то тут не так.
Гримо нахмурился, пораженный совпадением его мыслей и высказыванием врача.
— У моего господина сегодня был трудный день, — заметил Гримо.
Трудный! Не то слово! Сначала стукач, потом обаранившийся де Невиль, и злосчастный Анри де Вандом.
— У вашего господина все дни трудные, как я погляжу, — улыбнулся Дюпон.
— Я просто хочу побыть один.
— Господин виконт, я же был на палубе со всеми и собственными ушами слышал, как вы жаловались на головную боль. Я и пришел, чтобы помочь вам. Я полагаю, что вы просто переутомились. Но капитан наш очень встревожен. Так на что вы жалуетесь?
— Я ни на что не жалуюсь, господин Дюпон. Передайте капитану, что я очень признателен ему за заботу, но вы напрасно беспокоились, я не нуждаюсь в ваших услугах. Гримо, поблагодари господина Дюпона за визит.
Он сделал жест — заплати, мол. Это была и просьба удалиться. Но от Дюпона не так-то просто было избавиться.
— Понимаю. Вы хотите, чтобы я ушел. Но я должен дать отчет капитану о вашем состоянии.
— Начинается, — вздохнул Рауль, — Уже врачи зачастили. Следующий будет священник, потом гробовщик.
— Гробовщик на море? — хмыкнул Дюпон, — Пожалуйте ручку, сударь.
Гримо подошел поближе.
— Пульс в норме, — сказал врач.
— Я же говорил, любезный господин Дюпон. И не мните, пожалуйста, так мой бедный живот. Я не жалуюсь ни на пищеварение, ни на почки, ни на что!
— А это что? — спросил врач, показывая на перепачканный платок.
— Ничего особенного, — сказал Рауль насмешливо, — Вы поняли, уважаемый господин Дюпон — ничего особенного!
— Но у вас глаза покраснели.
— Это от ветра.
— И лицо бледное.
— Залезьте сами на высоту больше пятидесяти метров, я посмотрю, какой вы будете румяный! Что вас интересует? Язык вам показать? Извольте!
— Вы можете не паясничать, господин виконт?
— Не могу, — все так же насмешливо ответил Рауль, — Меня весьма забавляет эта сцена, господин Эскулап! Ничего не произошло! С чего переполох? Это сейчас, пока мы еще в пути. Что будет, когда начнется война с арабами? Вы и ваши коллеги будете щупать пульс нам после каждого выстрела? Прописывать слабительное после каждой вылазки? А кровопускание нам устроят господа мусульмане, у них это лучше получится, чем у ваших клистироносцев.
— Ох, виконт, — вздохнул Дюпон, — Что за глупости вы говорите! У вас превратное понятие о медицине. Вы судите о людях моей профессии по комедиям достопочтенного господина Мольера. Неужели вы полагаете, что мы лечим своих пациентов только клистирами и кровопусканиями?
— Нет, — нахально сказал Рауль, — Вы еще слабительное даете своим жертвам. Ваша слава, док, идет впереди вас!
— За все гадости, что вы мне наговорили, вы, право, заслужили изрядную долю слабительного.
— Или приличный клистир, не так ли? Но, почтенный господин Дюпон, я вам не дамся живым! — воскликнул он патетически, утрируя трагический тон актеров той эпохи.