Пираты Короля-Солнца
Шрифт:
— Не посмеют.
— Ах, батюшка, Гиз-Меченый в Блуа тоже говорил "не посмеют", однако заговорщики посмели заколоть Гиза. А если посмеют, надо драться?
— Ох, — вздохнул герцог, — Все же лучше бы я тебя оставил во Франции.
— С кем, отец! Не с кем!
— Так уж и не с кем, — опять вздохнул Бофор, — Та же Диана, я знаю ее с детства — она, как и мой отец, участвовала в заговоре Шале. Диана из Сен-Дени. Ты жила бы почти в Париже, и я был бы спокоен…
— Менять шило на мыло? Святую Агнессу на Сен-Дени? Один монастырь на другой?
— Мой прощальный прием показал, что у меня все-таки много друзей. Я мог бы доверить тебя…
— Знаю, знаю! Герцогине де Лонгвиль, принцессе Конде, Анне-Марии-Луизе Орлеанской, женам и дочери ваших фрондерских товарищей по оружию. Я не спорю, герцогиня де Лонгвиль — прелесть, и мне очень нравятся ее малыши, особенно старший, дитя Фронды, родившийся в Ратуше, помните, я с ним нянчилась, с маленьким Лонгвилем? Я не спорю, Анна-Мария-Луиза Орлеанская, героиня Фронды, умна и отважна как амазонка, но покойный Гастон, ее отец, предавал всех своих сторонников, начиная с Анри де Шале, а я ненавижу предательство! Не дай Бог, заговорим о Гастоне, я что-нибудь выпалю в его адрес! Не хочу ссориться с Великой Мадемуазель, я ее люблю и уважаю… Я не спорю, принцесса Клара-Клеманс де Конде-милейшая женщина, и сын Великого Конде уже пытался за мной ухаживать, но комплименты, которые говорил мне ягненочек-Энгиенчик во время танца…
— Он твой ровесник, — усмехнулся Бофор, — Ты уж слишком, дочка! Ты и сын Конде родились в один год!
— Я знаю, но девочки взрослеют быстрее! Комплименты этого мальчугана мне представляются наивными и банальными, когда я вспоминаю слова, что говорил мне Шевалье де Сен-Дени!
— Да, язык-то у него подвешен, — заметил Бофор и вдруг спросил: — А если бы я тебя оставил у графа де Ла Фера?
— У Атоса? — вздохнула Анжелика, — Отлично вы придумали! 'Дорогой граф, я увожу вашего сына, а вам оставляю мою дочь. Приглядывайте за Анжеликой, а я присмотрю за вашим Раулем' .
— Адмирал не нянька, чтобы присматривать за Раулем, — усмехнулся герцог, — Ты плохо представляешь себе обязанности главнокомандующего.
— Я вообще не представляю себе обязанности главнокомандующего, такими скучными делами мне некогда заниматься!
— Но ты так и не ответила мне, — улыбнулся Бофор на слова дочери.
— Бедный Атос! — засмеялась Анжелика, — Такая ответственность!
— Меньше, чем пасти его виконта, — проворчал герцог.
— Ага! Значит, вы все-таки собираетесь присматривать за виконтом, как бы чего не вышло?
— А ты как думала? Парень-то он отчаянный.
Бофорочка улыбнулась. Те качества виконта, которые внушали тревогу Бофору — и не только Бофору — вызывали интерес у молодой принцессы. Ей нравились отчаянные парни.
— Так что же? Поедешь к Атосу? Я могу это устроить. Там и Вандом недалеко. И места красивые.
— Я знаю, но уже поздно. Нет. Не поеду. Скажи вы раньше, я пришла бы в восторг от вашей идеи, но сейчас, когда в моем сердце царит только Сен-Дени,
— Немного! Ничего себе немного! Да ты так и бегала за Раулем!
Бофорочка покраснела.
— И вы смотрели на мое безобразное поведение сквозь пальцы! И никто не сказал мне о существовании соперницы — этой блондинки Лавальер!
— С малолеток какой спрос, — пробормотал герцог, — А Сен-Дени ты любишь?
— Всем сердцем! — воскликнула Анжелика.
— Но ведь Сен-Дени, это…
— Кто?!
— Оставим, — увильнул герцог.
— А вы, отец, разве еще увидите Атоса? Мы же уезжаем.
— Да, увижу. Но слушай, ангелочек, может, все-таки пересмотрим решение? Поеду-ка я один, детка…Я могу оставить тебя с кем-нибудь из рода Вандомов.
— Потерять такой шанс, отец, ни за что! Вы, мужчины, всю жизнь можете гоняться за приключениями. Но я когда-нибудь выйду замуж — я все-таки надеюсь, что Шевалье тоже любит меня — такие поцелуи не дарят без любви! Я выйду за него замуж, у нас появятся дети, и у меня прибавятся новые заботы, тогда мне уже будет не до путешествий в Африку! Правда же? Да что с вами, милый мой батюшка? — тревожно воскликнула Анжелика.
— Я сглупил, Анжелика, — прошептал герцог, — Боюсь, что я сглупил…
— Вы боитесь войны с мусульманами? Для вас это не первая война…Будем надеяться на лучшее…
— Хорошо, Анри де Вандом, — овладев собой, сказал Бофор, — Уже поздно что-то менять. Пойдем побродим, пока готовят ужин. Завтра наши корабли выйдут в открытое море. Ты видела 'Корону' , мой флагман?
— На картинках.
— Пойдем, ангелочек, я покажу тебе мой флагманский корабль. Что там картинки! 'Корону' надо видеть наяву!
Паж набросил накидку, надел берет, прицепил к поясу короткую шпажку и снова стал Анри де Вандомом.
— Монсеньор герцог, я счастлив сопровождать вашу светлость до 'Короны' , — заявил Анри официальным тоном.
''Ишь ты какова! Что Мольеровы актрисочки! ' — подумал Бофор, но не стал говорить своей невинной девочке о Мольеровых актрисочках, у которых Франсуа де Бофор, Рыночный Король, проводил не самые неприятные часы своей бурной, полной приключений жизни.
5. О ТОМ, КАК Д'АРТАНЬЯН НЕТОЧНО ВЫПОЛНИЛ ПОРУЧЕНИЕ РАУЛЯ, ОТДАВ ЕГО ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ НА ОСТРОВЕ СЕНТ-МАРГЕРИТ, ЛУИЗЕ ДЕ ЛАВАЛЬЕР РАНЬШЕ ФАТАЛЬНОГО ДНЯ
Разговор Д'Артаньяна с дамами, злословие Атенаис де Тонне-Шарант и тревожные известия о Рауле — все это довело Луизу де Лавальер до отчаяния. По поручению короля Д'Артаньян должен был отправиться в Нант. Он совсем уже было собрался идти по делам королевской службы и мельком взглянул в окно, выходившее в сад, куда так стремительно убежала Луиза. Она, съежившись в комок, сидела на скамейке и, похоже, плакала, закрыв лицо руками.