Пираты, корсары, рейдеры (с илл.)
Шрифт:
Это был гордый, непокорный народ, воины которого наводили ужас на соседние племена. Ибаны были охотниками за головами: до недавнего времени юноша ибанов не мог считаться мужчиной до тех пор, пока не приносил домой голову врага. Выйдя из рек в море, ибаны скоро освоили мореходство настолько, что вошли в историю как «морские дьяволы», и это название сохранилось за ними в литературе до сих пор.
Когда небольшие прау ибанов стали выходить к побережью, чаще всего во время войн между племенами или набегов на врагов, малайские вожди начали использовать ибанов в своих интересах. Они указывали воинственным даякам, куда направить лодки, и забирали у них добычу, так как ибаны не интересовались ни шелком, ни пряностями. Для них главной ценностью были медные котлы, соль, оружие и головы врагов.
Вот с этими даяками и столкнулся Джеймс Брук.
За помощь, оказанную Муда Хашиму, Брук получил (хотя и не сразу, и не без возражений со стороны султана) право собирать налоги с Саравака. Для того чтобы понять значение этой привилегии, достаточно взглянуть на карту.
Если южная часть Калимантана принадлежала в прошлом веке голландцам, то северная треть острова подчинялась султану Брунея. Она была передана ему султаном Малакки еще до прихода португальцев, после распада островной империи Маджапахит в начале XVI века. Сам Бруней и расположенный неподалеку островок Лабуан составляли лишь малую часть султаната. К западу и востоку от Брунея лежали обширные области — Саравак и Сабах, населенные независимыми племенами, над которыми власть брунейских султанов была чисто номинальной. А с ослаблением султаната, раздираемого борьбой нескольких партий малайских аристократов, связи между брунейскими властями и жителями внутренних областей Саравака настолько нарушились, что в Брунее вряд ли представляли себе, сколько у них подданных в Сараваке и чем они занимаются. Дань в Бруней поступала лишь с прибрежных деревень, и чиновники, назначенные султаном, не отваживались заглядывать внутрь острова.
Брук, обладавший небольшим отрядом, но громадным запасом энергии, должен был решить, как укрепиться в области, отданной под его контроль. У него было немало недоброжелателей в самом Брунее, которые не без оснований опасались, что зря ему дали палец — он может отхватить и всю руку. Не хотели платить дань новому радже и малайские торговцы и владетели прибрежных деревень. Тогда Брук решил припугнуть своих новых подданных.
В Сингапуре, куда он часто ездил, чтобы устроить торговые дела и заручиться поддержкой влиятельных лиц, Брук уверял торговцев и чиновников, что Саравак — гнездо самых опасных пиратов в малайских водах. Это было неправдой, потому что ибаны появлялись в море от случая к случаю, пиратство не было их основным занятием и ни в какое сравнение с настоящими пиратами они не шли. Тем не менее Брук не уставал говорить и писать (а писать он любил — недаром им оставлено несколько томов мемуаров), что крестовый поход против «диких пиратов» — одна из основных целей его пребывания в Сараваке. Он утверждал также, что пираты действуют не сами по себе, а по приказу малайских торговцев, что покровительствуют пиратам придворные брунейского султана и даже, возможно, сам султан. Тем самым пиратами и пособниками пиратов Брук объявлял всех, кто был против его господства в Сараваке. Ибаны его интересовали менее всего, так как в торговле они не участвовали. Был, впрочем, у белого раджи план и относительно ибанов, который позже осуществился: зная, что ибаны — отличные воины, Брук рассчитывал со временем создать из них армию.
Готовясь к войне, Брук штурмовал Индию и Лондон требованиями признать его официальным представителем Великобритании, что дало бы ему возможность рассчитывать на английскую военную помощь. В этом ему помогали друзья в Англии, которые обивали пороги высоких кабинетов и заказывали статьи во влиятельных газетах, создавая романтический образ бескорыстного патриота. В Англии, охваченной угаром строительства империи, их агитация вызывала благожелательный отклик, и в ноябре 1844 года английское правительство признало Брука «британским агентом на Борнео».
Известие о том, что отныне он — должностное лицо, Брук получил в марте 1845 года. Но и до этого он не терял времени даром. Сингапурские власти, правда, не хотели оказывать ему поддержки, боясь осложнений с малайцами и голландцами. Последние с большим подозрением поглядывали на деятельность англичанина на севере принадлежащего им острова и присылали гневные ноты, указывая, что по договору 1824 года все земли южнее Малаккского пролива передавались Голландии. Голландцам отвечали, что географически Северный Калимантан расположен севернее Сингапура, но довод был неубедительным, потому что остров все-таки лежит к югу от пролива.
Не получив поддержки от официального Сингапура, Брук сблизился с капитанами английских военных кораблей и сумел уговорить одного из них, Генри Кеппела, командира восемнадцатипушечного фрегата «Дидона», отправиться в набег на ибанов. Кеппелу было обещано достаточное количество призовых голов даяков, чтобы обогатиться. И Кеппел решил рискнуть. Объявив начальству, что уходит бороться с пиратами к островам Сулу, он взял курс на Саравак.
Правда, вскоре выяснилось, что Кеппел не многим рисковал. Среди его начальников были друзья Брука, которые желали помочь ему в обход официальных каналов. Когда Кеппел вернулся в Сингапур, он не был наказан за самовольный поступок. Свидетельство тому — письмо Брука, где говорится: «К чести Кеппела, следует признать, что он совершил все на свою собственную ответственность, и я счастлив добавить, что он получил благодарность и одобрение своим действиям со стороны командующего».
«Дидона» с Бруком на борту вошла в гавань городка Кучинг — столицы Саравака — в мае 1843 года. По дороге туда встретили несколько прау, и Кеппел велел открыть по ним огонь. Лодки бросились врассыпную. Топя их одну за другой, моряки вылавливали людей из воды, чтобы представить их головы как трофеи. Но тут выяснилось, что в лодках были не пираты, а мирная делегация с островов Риау. Через несколько дней настигли еще три прау и убили двадцать человек. Неизвестно, какие из голов по возвращении Кеппел представил в качестве пиратских, зато известно, что Адмиралтейский суд в Сингапуре присудил команде «Дидоны» семьсот девяносто пять фунтов стерлингов награды.
В помощь Кеппелу Брук собрал отряд из местных малайцев и сухопутных даяков, и 11 июня 1843 года, когда фрегат подошел к устью реки Сарибас, пятьсот англичан и малайцев погрузились в шлюпки и лодки и начали подниматься по мелкой реке.
Ибаны уже знали, что на них идут англичане, и перегородили реку поваленными деревьями. Разобрав завалы, экспедиция достигла стоявшей на берегу крепостцы ибанов. Взять укрепление, однако, удалось лишь с помощью ибанов из враждебного племени. Брук и в дальнейшем всегда старался в своих экспедициях использовать вражду племен.
Удачный поход увеличивал шансы Брука в переговорах с султаном, у которого он намеревался выторговать новые области. Он записал в дневнике: «Хорошо бы получить еще дюжину речных долин за Сараваком». Единственное, что огорчало Брука, — это отъезд Кеппела.
Правда, через год Кеппел вернулся, и они с Бруком организовали еще одну экспедицию. Когда отряд осадил укрепление на реке Скранг, ибаны, воспользовавшись тем, что авангард отряда оторвался от остальных сил, забросали камнями и потопили лодки, а нападающих перебили стрелами. В этом бою ибанами командовал вождь по имени Рентап.
После этого карательного набега политика Брука на время изменилась. Его главным врагом становится султан Брунея, противившийся созданию империи Брука. В новых планах, в которые входила и смена султана (на эту роль Брук намечал своего друга Муда Хашима), белый раджа не последнее место отводил ибанам. В дневнике появляется запись: «Если придется остаться без всякой поддержки, я должен буду стать вождем даяков и с помощью моего влияния бороться с интригами. Канонерка, двенадцать больших лодок с шестифунтовыми пушками и ружьями да еще двести прау даяков станут внушительной силой, и эта сила может мне понадобиться в случае, если Муда Хашима в Брунее победят».