Пираты-призраки (др. изд.)
Шрифт:
Внезапно позади меня загрохотали по палубе шаги, и на полубак поднялся юнга, дежуривший у рынды.
— Второй помощник говорит, что не видит никаких огней, Джессоп, — сказал он, подходя ко мне. — Ты можешь показать их мне?
— Нет, — ответил я. — Я и сам больше их не вижу, хотя всего минуту назад отчетливо различал зеленый ходовой огонь в двух румбах на левой скуле. Мне показалось — он довольно близко, но…
— Может быть у них фонарь погас? — предположил юнга, всматриваясь, как и я, в кромешную темноту впереди.
— Может быть, — согласился я.
Я не стал говорить,
— Ты уверен, что это был именно ходовой огонь, а не звезда? — с сомнением спросил юнга еще минуту спустя.
— О, как я сразу не подумал! — с горечью вскричал я, театральным жестом прикладывая ладонь ко лбу. Конечно же, это была луна! Теперь я знаю это точно!..
— Не кипятись, — сказал юнга примирительным тоном. — Каждый может ошибиться. Вот только что мне сказать второму?
— Скажи, что огни исчезли.
— А если он спросит — куда?
— Мне-то почем знать! — не выдержал я. — Не задавай дурацких вопросов. Исчезли — и все!
— Ладно, не хочешь — не говори. — Юнга пожал плечами и отправился докладывать вахтенному начальнику.
Примерно пять минут спустя я снова увидел огонь. Теперь он горел у нас слева на крамболе, то есть — на четыре румба впереди траверса; как я и предполагал, чужой корабль начал поворот, чтобы избежать столкновения. Не теряя ни секунды, я крикнул второму помощнику, что снова вижу зеленый огонь в четырех румбах слева по ходу. Господи, подумалось мне, если мы разойдемся, то едва-едва! Казалось, их зеленый сигнальный фонарь горит меньше чем в сотне ярдов от нашего борта. Нам еще повезло, что ветра почти не было и шли мы самым тихим ходом.
«Ну теперь-то второй помощник увидит все своими глазами, — подумал я. — А болван-юнга поймет, что это за звезда!»
Но не успел я додумать свою мысль до конца, как огонь померк и пропал. В ту же секунду до меня донесся голос второго помощника:
— Где огни, Джессоп?
— Снова исчезли, — отозвался я упавшим голосом.
Минуту спустя я услышал, что второй сам идет ко мне. Вот он достиг правого трапа, ведущего на полубак, и остановился.
— Ты где, Джессоп?
— Здесь, сэр, — ответил я, подходя к верхней площадке трапа.
Второй помощник медленно поднялся на полубак.
— Что тут у тебя за огни? Можешь показать точно, где ты видел их в последний раз?
Я так и сделал, и второй помощник, перегнувшись через леер, стал смотреть в ночь, но ничего не увидел.
— Огни исчезли, сэр, — напомнил я. — Погасли или еще что-то… Но я видел их дважды — сначала в двух румбах на левой скуле, а потом — почти слева по борту, однако и в первый, и во второй раз они почти сразу пропали.
— Ничего не понимаю, Джессоп, — задумчиво проговорил помощник. — Ты уверен, что это были именно судовые огни?
— Я не мог ошибиться, сэр, это был правый бортовой огонь. Я видел его достаточно близко.
— Все равно не понимаю, — повторил он. — Вот что, Джессоп, сбегай на ют, скажи юнге, что я велел тебе принести мой ночной бинокль. Только будь с ним поосторожнее.
— Есть, сэр, — ответил я и побежал на корму.
Меньше чем через минуту я вернулся с биноклем;
— Куда же подевалось судно? Если даже оно успело сменить курс, все равно должно быть где-то близко. Мы бы видели его рангоут, паруса, свет в каютах, лампу компаса или хоть что-нибудь!
— Это странно, сэр, — подтвердил я.
— Чертовски странно! Так странно, что я все-таки думаю — ты обознался.
— Никак нет, сэр. Уверен, что это был судовой фонарь.
— Где же тогда судно?
— Не знаю, сэр. Именно это и встревожило меня больше всего.
Второй помощник ничего не ответил. Еще дважды он обошел площадку полубака, останавливаясь у бортовых лееров и глядя в темноту в свой бинокль. У левого борта он задержался почти на целую минуту, потом все так же молча шагнул к левому трапу и, спустившись на палубу, вернулся на ют.
«Похоже, он не на шутку озадачен, — подумал я. — Или, быть может, думает, что у меня начались галлюцинации». Впрочем, почти сразу мне пришло в голову, что одно вовсе не исключает другого.
Немного погодя, я спросил себя, имеет ли второй помощник хоть малейшее представление о том, сколь удивительным и странным может оказаться действительное положение дел. То мне казалось — он кое о чем догадывается, то я был почти уверен, что он ничего не знает. Порой мне хотелось поделиться с ним моими умозаключениями; так, думал я, будет лучше, да и помощник, похоже, был склонен меня выслушать, однако твердой уверенности у меня не было. Я боялся, что, пустившись в откровенный разговор, просто выставлю себя в его глазах дураком или, того хуже — сумасшедшим.
Я как раз стоял у носового ограждения полубака, когда зеленый огонь появился в третий раз. Он был очень большим и ярким, и я видел, что он движется. Это, в свою очередь, указывало на то, что чужое судно находится очень близко.
«Ну теперь, — подумал я, — второй помощник наверняка увидит его!» Я был настолько уверен в этом, что не спешил подавать сигнал. Мне хотелось, чтобы вахтенный начальник убедился: я не ошибался и не грезил, когда дважды сигнализировал о появлении огней. Кроме того, я боялся, что свет снова исчезнет, едва только открою рот. Почти полминуты я ждал, что зеленый фонарь погаснет, но он продолжал гореть, и я не сомневался, что второй помощник вот-вот его заметит. Каждую секунду я ждал, что он окликнет меня, но помощник молчал.
Больше я не мог выдержать и подбежал к лееру в конце полубака.
— Ходовой огонь слева позади траверса, сэр! — крикнул я изо всех сил.
Увы, я ждал слишком долго. Не успел я закончить фразу, как зеленый огонь погас. От досады я даже топнул ногой по палубе и выругался. Снова я остался в дураках. Правда, у меня еще оставалась слабая надежда, что вахтенные на корме успели заметить огонь, прежде чем он исчез, однако моим упованиям не суждено было сбыться.
— К дьяволу тебя вместе с твоими огнями! — крикнул второй помощник и засвистел в свисток. Тотчас один из вахтенных выскочил из кубрика и побежал на корму, чтобы узнать, какой приказ отдаст начальник.