Пираты с озера Меларен
Шрифт:
«Сейчас они увидят, что это за разбойники, с которыми они собрались воевать не на жизнь, а на смерть», — подумал Силас и спустился чуть ниже, чтобы получше видеть, что же будет дальше и что скажет Филлип, увидев, какой ему оказывают прием.
Когда первая повозка остановилась перед заграждением, у шпагоглотателя, как Силас и ожидал, было довольно странное выражение лица. Он переводил взгляд с нагроможденных на дороге телег на насупившихся крестьян, сидевших в канаве, а храбрые воины с угрозой глядели на него, не двигаясь. Тут из ковбойской
— Как ты думаешь, чего это они тут засели? — спросил Филлип.
— Кто их знает! — отвечал Карло, почесав затылок.
— Уж не нас ли они боятся?
— Похоже на то, — согласился Карло.
Дверца размалеванного фургона отворилась, и появилась Ани-на в костюме канатной плясуньи. Она беззастенчиво взгромоздилась на козлы рядом с Филлипом и смотрела оттуда на странное заграждение на дороге.
— Что они тут делают? — удивилась она, показывая на крестьян сложенным зонтиком.
— Черт их знает, — прорычал Филлип. — Ну и компания!
— Не скажешь, что симпатичная, — с гримасой сказала Анина.
Сидевшие в канаве земледельцы пялили глаза на канатную плясунью как на что-то несусветное.
— Раз они такие противные, мы назад не повернем, — решила Анина, вдоволь наглядевшись на это зрелище.
Силас затаил дыхание. Неужели они наедут на деревенских!
Тут его взгляд упал на Бартолина, который стоял перед повозкой, широко расставив ноги.
— Ты шпагоглотатель Филлип? — спросил он громовым голосом.
Люди в канаве зашептались.
— Да, — ответил Филлип, выпрямляясь.
— А где мальчишка, тот, что украл у меня лошадь?
— Откуда мне знать. Какой еще мальчишка?
— Которого ты учил глотать шпаги. Он должен быть свидетелем.
— Свидетелем чего? — Видно было, что Филлип вот-вот расхохочется, глядя, как важно и торжественно выступает Бартолин.
— Того, что эта лошадь моя.
— Какая лошадь?
— Ту, которую он у меня украл.
— Откуда ты знаешь, что это он украл?
— Да он сам это сказал.
— Вот как? А где же эта лошадь?
— Да вот он ее запер, — и он с укором показал на Эммануеля.
— Ну а этим всем что надо? — спросил Филлип, кивнув в сторону мужиков, которые продолжали стоять, выставив вперед вилы.
— Да мы думали, что это разбойники едут, — смущенно признался Эммануель, — откуда нам было знать…
— Какие еще разбойники?
— А вы их не повстречали?
Филлип покачал головой.
— Они напали вчера на торговца.
— Да ну? А где?
— На дороге, — он махнул рукой, указывая направление. — А вы давайте расходитесь, — сказал он в сторону канавы.
Торговец стоял на ступеньке крыльца, растерянно глядя на странную кавалькаду, и лишь при виде легкомысленно одетой Анины он понял свое смешное положение, резко повернулся и исчез в темноте.
Глава восьмая
Арон, охотник за нутриями
Силас сидел на дереве и скалил зубы. Так им и надо, натерпелись они стыда, когда поняли, как опростоволосились, не могли отличить банду разбойников от Филлипа с Карло, лопухи несчастные. Неужели непонятно, что это размалеванный цирковой фургон? Хотя что с них взять, они, поди, никогда раньше и не видели его.
А как они таращили глаза на его мать! Силасу было не по себе, ведь глаза у них повылезли наружу, как у рыб, только оттого, что на ней был костюм канатной плясуньи. «Могла бы надеть дорожное платье, — подумал он, — к чему выряжаться для такой-то деревни». Ему было немножко стыдно, но в то же время он гордился, что у него такая мать, непохожая ни на одну женщину в этой деревне. Ведь они носили длинные юбки, все ходили в темном, даже молодые девушки. И выглядели скучно и бедно.
А что сталось с его собственным костюмом? В котором он выступал в номере с лошадьми вместе с Карло. Костюм был сшит из блестящей материи, желтой и красной, чтобы он, как пламя, проносился, стоя на спине коня. Есть ли он еще у них!
Может, они выбросили этот костюм, раз он убежал от них? Или продали его кому-нибудь?
При мысли об этом у него аж в животе заныло, лишиться этого костюма все равно что лишиться какой-то частицы самого себя.
Ах, если бы он только мог показать Карло этого коня!
Жаркая волна радости обдала его лицо, ведь Карло наверняка никогда не видал такой лошади, да и Филлип тоже.
Внизу на улице люди толпились у чужих повозок, ведь теперь нечего было больше бояться, и они старались разглядеть все хорошенько! Рядом с Филлипом стоял Эммануель, он размахивал руками и показывал на лужайку за последним домом в деревне. Нескольких коз, которые паслись у канавы, быстро прогнали прочь. Это было почти то самое место, откуда утром провожали скот на выпас.
Силас поерзал на своей ветке и перелез на другую, откуда было удобнее смотреть. Повертев головой в разные стороны, он увидел охотника на выдр, который, верно, уже поставил на реке свои ловушки и успел вернуться. Теперь он стоял посреди улицы напротив своего ветхого домишка, беспечно опираясь на длинную палку. Сдвинув меховую шапку низко на лоб от солнца, он презрительно смотрел на это сборище. Сразу видно, подумал Силас, что он не крестьянин, те ходят ссутулясь, вразвалку, а этот двигается ловко и плавно, как настоящий охотник.
Когда повозки, осторожно подталкивая руками, откатили на лужайку, только охотник на выдр, поставив свою палку на место, шагнул, пригнувшись, в низенькую дверь своего домишка, а остальные зрители устремились через канаву на лужайку. Даже старый Петрус со скрипучим недовольным голосом и тощей птичьей шеей, торчавшей высоко из ворота рубашки, похромал туда, опираясь на палку. Силас отлично знал, что сейчас будет; шпагоглотатель обыкновенно действует быстро, как только люди соберутся, а там уже собралась поглазеть большая толпа, и он обязательно этим воспользуется.