Пираты Венеры
Шрифт:
Кроме того, мое кресло перед пультом управления было достаточно мягким и снабжено хорошими пружинами. К тому же имелись ремни, при помощи которых можно привязаться к креслу перед стартом.
Я старался не упустить ничего существенного для обеспечения безопасности, ведь от этого зависел успех всего проекта.
Проведя последний осмотр корабля, мы с Джимми поднялись на самый верх сигары, чтобы в последний раз осмотреть парашюты. С их помощью гасилась скорость после входа в атмосферу Марса, что позволило бы мне покинуть ракету и совершить безопасную посадку. Основные тормозные парашюты были размещены рядами, протянувшимися во
Приближался момент отправления. Мы с Джимми спустились на землю, и тут наступило самое тяжелое для меня испытание — сказать: «Прощайте!» верным друзьям и помощникам. Мы не говорили много, мы были слишком взволнованны, и ни у одного из нас не было сухих глаз.
Никто из мексиканских рабочих не мог понять, почему торпеда не была направлена вертикально вверх, если цель ее полета — Марс. Ничто не могло их убедить, что я не собираюсь лететь на короткую дистанцию и врезаться носом в Тихий океан.
Вокруг раздались рукоплескания. Проверив отбрасывающий механизм лестницы, ведущей к входу в ракету, я вошел внутрь. Пока закрывалась внешняя дверь, все провожающие сели в вагонетки и старались поскорее удалиться, потому что на расстоянии мили от ракеты никого не должно быть — выброс газов и море пламени сопровождают старт. Закрепив внешний люк прочными болтами, а затем закрыв внутренний, я проверил еще раз герметичность люков и занял место перед пультом управления, не забыв застегнуть привязанные ремни.
Посмотрел на часы. До старта оставалось девять минут. Через девять минут я или буду на пути в космос, или умру. Если все пойдет не так, как мы предвидели, то катастрофа последует через малую долю секунды после нажатия кнопки зажигания топлива.
Семь минут! Мое горло пересохло: хотелось пить, но уже не было времени доставать воду.
Четыре минуты! Тридцать пять миллионов миль — это очень много, но согласно расчетам полет должен продолжаться всего сорок пять дней.
Две минуты! Я взглянул на прибор, контролирующий подачу кислорода в кабину, и открыл кран немного больше.
Одна минута! Мысль о матери — может быть, она там где-то ждет меня.
Тридцать секунд! Руки легли на рычаги управления. Пятнадцать секунд! Десять, пять, четыре, три, две, одна!
Повернут рычаг и нажата кнопка. Раздался оглушительный рев. Ракета рванулась вперед. Взлет!
Я почувствовал, что старт прошел успешно, и взглянул в иллюминатор в момент, когда ракета оторвалась от эстакады, но из-за огромной скорости различил лишь туманные пятна — местность подо мной стремительно проносилась мимо. Меня приятно взволновала и восхитила легкость взлета. Должен сознаться, что ускорение в кабине оказалось почти незаметным. Возникло чувство, будто огромная рука прижала к обивке сиденья, но это чувство быстро прошло. Ощущения напоминали кресло-качалку в комфортабельной гостинице на родной Земле.
После нескольких первых секунд, в течение которых ракета проходила земную атмосферу, движения не замечалось. Все, что было в моих силах, сделано; остальное зависело от начальной скорости, тяготения и судьбы. Освободившись от привязных ремней, я обошел кабину, вглядываясь в иллюминаторы, расположенные по всему корпусу по бокам ракеты.
Космос — это черная пустота, усеянная бесчисленными точками света. Земли не видно, ибо ее заслонила корма ракеты. Высоко над головой — Марс. Кажется, все в порядке! Включил свет и сделал первые записи в судовом журнале, а затем стал сверять с расчетными фактические время и расстояние.
Согласно расчетам, примерно через три часа после старта ракета должна быть нацелена носом к Марсу — и время от времени я заглядывал в широкоугольный телескоп с перископическим окуляром, установленный на внешней поверхности ракеты, однако наблюдения не слишком успокаивали. Марс был прямо впереди, но через два часа траектория ракеты никак не становилась прямой линией… Вот тут я почувствовал страх. Где ошибка? Почему наши расчеты оказались неверными?..
Я отошел от телескопа и пристально вгляделся в задний иллюминатор. Подо мной — Луна. Великолепное зрелище в прозрачной пустоте космоса на расстоянии менее семидесяти двух тысяч миль — зрелище, какого я никогда до этого не видел, да и не мог видеть, так как земная атмосфера затрудняет наблюдения и размывает контуры.
Кратеры Тихо и Коперник рельефно выступали на светлом диске спутника Земли благодаря контрасту с более темным Морем Ясности и Морем Спокойствия. Контуры лунных Аппенин и Алтая вырисовывались так отчетливо, как их никогда нельзя увидеть в самые лучшие телескопы с поверхности Земли. Зрелище поражало великолепием, но беспокойство по-прежнему не оставляло меня.
Тремя часами позже ракета еще ближе подошла к Луне. Пролетая на высоте менее девяти тысяч миль над ее поверхностью, я смог полюбоваться видами ее рельефа, не под дающимся описанию, но мрачные предчувствия все больше росли.
Наблюдая в телескоп и пользуясь картами Луны, я рассчитал кривизну траектории ракеты, определил ее параметры и возможность пересечения с орбитой Марса. С ужасом убеждался, что этого не произойдет, иными словами, я никогда не достигну цели. Стараясь не думать о том, что ожидает меня впереди, принялся искать ошибку, вызвавшую катастрофу.
Целый час я проверял и перепроверял расчеты, но не мог найти ничего, что пролило бы свет на причину неудачи. Тогда я выключил освещение и решил снова посмотреть через задний иллюминатор на приближающуюся Луну. Ее там не было! Я бросился к носовому иллюминатору.
На мгновение меня охватил леденящий страх — полнеба в нем занял диск Луны! Передо мной, в двадцати трех тысячах миль была Луна! Я должен столкнуться с ней со скоростью тридцать шесть миль в секунду!
Я прыгнул к телескопу и в следующие несколько секунд проделал в уме серию расчетов с такой скоростью, которая сделала бы честь любой вычислительной машине. Пронаблюдав за положением диска Луны, определил расстояние до нее и скорость ракеты и пришел к выводу, что у меня достаточно шансов пролететь мимо огромного каменного шара и не столкнуться с ним. Кроме прямого удара, я ничего не опасался, поскольку скорость ракеты настолько велика, что притяжение Луны не могло захватить меня в плен, даже пролети ракета в футе от ее поверхности. Однако оно заведомо повлияло бы на траекторию. Поняв это, я нашел ответ на роковой вопрос!