Пираты
Шрифт:
Владельцем судна оказался Родриго Тельо, который тремя днями ранее покинул реку Сан-Педро-де-Пальмар, протекающую близ городка Никоя, чтобы доставить в Панаму груз сарсапарильи, топленого свиного жира, меда и маиса. Но гораздо большую ценность для Дрейка представляли находившиеся на призе двое кормчих, Алонсо Санчес Кольчеро и Мартин де Агирре, которые должны были доставить на Филиппины нового губернатора – Гонсало Ронкильо. При них находились новейшие навигационные карты и лоции Тихого Океана, а также письма вице-короля Новой Испании, адресованные Ронкильо и другим высокопоставленным чиновникам. По свидетельству Нуньо да Силвы, Дрейк сразу оценил важность этих бумаг «и радовался им, заявляя, что заберет их в свое родное королевство».
Трофейные карты и лоции в дальнейшем, безусловно, помогли Дрейку в его плавании в Ост-Индию.
Заметим, кстати, что капитан «Золотой
Сарсапарилья была выгружена с борта призового судна на берег. Затем туда же перенесли серебряные слитки и другие ценности с «Золотой лани». Желая максимально облегчить свой корабль, Дрейк приказал перетащить с него всю артиллерию на судно Тельо. После этого матросы занялись кренгованием и очисткой днища.
По данным Солано, полученным от моряков с судна Тельо, флагман Дрейка «перевозил в качестве балласта тысячу двести слитков серебра, каждый из которых оценивался в триста песо. Кроме того, он имеет три огромных сундука, полных золота. У него имеется также три или четыре сундука, полные пиастров, так что, согласно признанию, которое он сделал этим испанцам, он везет более шестисот тысяч песо».
Когда ремонтные работы на «Золотой лани» были завершены, галеон снова спустили на чистую воду, погрузили на него золото, серебро, пушки, воду и дрова, и 25 марта он вышел в море вместе со своим призом. На следующий день пинас был взят на буксир, и так его тащили за кормой флагмана до 27-го числа. Потом Дрейк велел забрать с пинаса снаряжение и оружие и пересадить на него всех пленных испанцев, кроме Кольчеро. Пленным позволили идти к ближайшему берегу.
3 апреля в море был замечен небольшой фрегат, и ночью англичане смогли приблизиться к нему. Судно вышло из мексиканской гавани Акапулько и направлялось в Кальяо. На нем плыл важный господин – дон Франсиско де Сарате, которого Нуньо да Силва называет кузеном герцога Медины. Позже Сарате в письме вице-королю Новой Испании дону Мартину Энрикесу так описал свою встречу с Дрейком:
«Я отплыл из порта Акапулько двадцать третьего марта и плыл до субботы четвертого апреля, когда, за полчаса до рассвета, я увидел в лунном свете приблизившийся к нам корабль. Наш рулевой закричал, чтобы он отошел прочь и не двигался вдоль нашего борта. На это они ничего не ответили, прикинувшись спящими. Тогда рулевой закричал громче, спрашивая их, откуда идет их корабль. Они ответили: «Из Перу», и что он принадлежал Мигелю Анхелю – это было имя капитана, хорошо известного на указанном маршруте. Отвечавший с того судна человек был испанцем, имя которого я сообщу вашему превосходительству позже.
Корабль противника держал свою барку возле носа, словно шел у нее на буксире. Неожиданно, в один момент, она зашла к нам с кормы, приказав нам спустить паруса и произведя в нас семь или восемь аркебузных выстрелов.
Мы подумали, что на шутку это не похоже и дело может закончиться плохо.
Со своей стороны мы не оказали никакого сопротивления, так как имели на борту не более шести человек, пробудившихся от сна; поэтому они поднялись на наш корабль с малым риском для себя – так, словно были нашими друзьями. Они никому не причинили вреда, лишь забрали шпаги и ключи у пассажиров. Получив информацию о том, кто находится на борту нашего корабля, они приказали мне отправиться на их корабль, где находился генерал, – и я обрадовался этому, подумав, что у меня будет больше времени, чтобы лучше подготовиться к встрече с Господом. Вкоре мы прибыли туда, где он находился, на очень хороший галеон, вооруженный такой артиллерией, какой я в жизни не видывал.
Я нашел его прогуливающимся по палубе и, подойдя к нему, поцеловал его руку. Он встретил меня весьма любезно, проводил в свою каюту, предложил мне сесть и сказал: «Я друг тех, кто говорит мне правду, но с теми, кто этого не делает, я шутить не люблю. Поэтому вы должны рассказать мне (и это лучший способ добиться моего расположения), сколько серебра и золота везет ваш корабль?» Я сказал ему: «Нисколько». Он повторил свой вопрос. Я ответил: «Нисколько, только несколько небольших тарелок, которыми я пользуюсь, и несколько кубков – вот все, что есть на корабле». Он молчал некоторое время, а потом спросил меня, знаком ли я с вашим превосходительством. Я отвечал: «Да». – «Есть ли на корабле кто-либо из его родственников или вещи, принадлежащие ему?» – «Нет, сэр». – «Ну, ладно, встреча с ним обрадовала бы меня
Утром следующего дня… он оделся и весьма принарядился, а галеон его был украшен флагами и вымпелами. Он также приказал, чтобы все люди с нашего корабля были переправлены на другой корабль, который он захватил у этого побережья… Перед этим он… сказал мне: «Пусть один из ваших слуг пойдет со мной взглянуть на ваши украшения». Он покинул свой галеон примерно в девять утра и оставался [на нашем судне] до наступления сумерек, осматривая содержимое тюков и сундуков. Из того, что принадлежало мне, он взял очень мало. Действительно, он был весьма учтив. Некоторые безделушки, приглянувшиеся ему, он доставил на свой корабль и дал мне взамен сокола и небольшую серебряную жаровню… Вернувшись к себе на корабль, он попросил у меня извинения за взятые безделушки, заявив, что хочет подарить их жене. Он сказал, что я могу уйти на следующее утро, когда подует бриз, за что я поблагодарил его.
На следующее утро… он отослал назад некоторых пассажиров, которые находились здесь, с их сундуками, и был занят этим, пока не пришло время обеда. Он велел накрыть стол, так как ветер усиливался. Когда это было исполнено, он сказал, что хочет взять меня с собой на борт судна. Он велел подготовить шлюп и посадить на него две дюжины лучников… Когда все было готово, он сказал, чтобы я отправился на борт судна вместе с ним. Я так и сделал, и, прибыв к нашему кораблю, он первым поднялся на борт; там, собрав всех наших моряков, он дал каждому горсть монет. Он также дал деньги некоторым другим людям, которые показались ему весьма нуждающимися в помощи. Он распорядился, чтобы один из этих моряков сел с ним на судно, чтобы показать ему, где можно было достать воду. Все извинились, заявляя, что они не знают, где можно найти воду, из-за чего он принудил [португальского матроса] Жуана Паскуаля перейти на его шлюп, сказав, что повесит его, если он будет упрямиться. С этим он покинул меня…
Он оставил Кольчеро со мной, после чего поднял паруса. Я узнал, что он везет три тысячи слитков серебра, двенадцать или пятнадцать сундуков пиастров и большое количество золота. Он собирался идти прямо домой, и мне кажется, что ни один корабль, который отправится за ним, не сможет его перехватить…
Этот генерал англичан является племянником Джона Хокинса; именно он примерно пятью годами ранее взял порт Номбре-де-Дьос. Зовут его Франсиско Драк; это мужчина примерно 35 лет от роду, низкого роста, со светлой бородой; он – один из лучших моряков, бороздящих море, и как навигатор, и как командир. Его корабль – галеон примерно в четыреста тонн, с прекрасным ходом. Он обеспечен сотней людей, все – вольнонаемные, в возрасте, пригодном для несения военной службы, и все – опытные, как солдаты-ветераны из Италии. Каждый несет персональную ответственность за содержание своей аркебузы в чистоте. Он относится к ним с любовью, а они к нему – с уважением. Он везет с собой девять или десять кавалеров, волонтеров из английской знати. Последние принимают участие в заседаниях военного совета, который он созывает по любому поводу, хотя и не нуждается ни в чьих советах. Он с удовольствием выслушивает то, что они говорят, а затем отдает свои приказы. У него нет ни одного любимчика.
Упомянутые джентльмены сидят за его столом, так же как и португальский кормчий… которой не проронил ни слова, пока я был на борту. Он ест из серебряных блюд с золотой окантовкой и позолоченными гирляндами, на которых изображен его герб. Он везет всевозможные лакомства и духи. Он сказал, что многие из них были подарены ему самой королевой.
Никто из этих джентльменов не садится и не одевает шляпу прежде него, пока он несколько раз не попросит их сделать так… Он обедает и ужинает под музыку виол… Я узнал, что все люди, которых он везет с собой, находятся на жалованье, поэтому, когда наш корабль ограбили, ни один человек ничего не взял без его приказа. Он относится к ним весьма благосклонно, но наказывает за малейшую провинность. Он также везет художников, которые делают для него цветные рисунки побережья (зарисовки делали Джон Дрейк и Фрэнсис Флетчер. – Авт.). Я очень опечалился, увидев их, поскольку каждый объект был изображен настолько натурально, что любой, кто руководствовался бы этими рисунками, не смог бы сбиться с пути…»