Пироскаф «Дед Мазай»
Шрифт:
«А насколько сделали тебя?» — хотел спросить Том, однако постеснялся. И заметил, чтобы не молчать:
— Редкое имя…
Касьян опять поморщил переносицу:
— Глупое…
— Ну, почему… — вежливо возразил Том. — Не хуже других…
— Хуже. Потому что у Касьяна именины двадцать девятого февраля. Их празднуют раз в четыре года. И я до них точно не дотяну…
— Почему не дотянешь?
Касьян ощетинил ресницы, и глаза стали ещё более синими.
— Разве не
Том понимал, о каком сценарии речь. И все же виновато спросил:
— «Срубить дерево», да?
— Ну, само собой!.. Ты же отказался это дерево рубить, вот и сделали замену. Компьютерные мальчики, они ведь безотказные… — Касьян вдруг закусил припухшую губу и стал смотреть в сторону. Мигнул.
Тому захотелось откашляться. Загорчило в горле.
— Касьян… а твоя программа совсем безотказная?
Тот шевельнул белобрысыми бровями, спросил осторожно:
— Как это «совсем»?
— Ты не можешь отказаться? Ну, чтобы не рубить дерево?
Казалось, Касьян усмехнулся. Чуть-чуть…
— А тебе его жалко?
— Да… — прошептал Том. Хитрить не имело смысла.
— Оно же компьютерное, — сказал Касьян в сторону.
— Все рано жалко, — угрюмо признался Том. И чуть не добавил: «Как и тебя…». Но не решился и повторил вопрос:
— Значит, не можешь отказаться?
Касьян потёр ладонями щеки. На костяшках, как и у Тома, были ссадинки. И глянул Касьян, будто не из компьютера, а из живого, здешнего пространства.
— Том, я могу… но ведь сотрут сразу же…
Теперь они будто стояли друг против дружки, Том даже ощущал дыхание Касьяна. И — глаза в глаза…
Том куснул губу и сказал (не ожидал, что получится настолько безжалостно; только ведь Касьян все равно это знал):
— Так и так сотрут. Чуть раньше, чуть позже…
Касьян стал смотреть вниз. Прошептал:
— Но ведь, если стану сниматься, хоть какое-то время побуду… на свете. Может быть даже успею… позагорать…
Он и так был загорелый не меньше, чем Том, но у него, у Тома, ещё много ожидалось впереди — и новые летние дни, и новые радости, а у Касьяна — что?
«Какой же я гад!» — ахнул Том.
— Касьян!
— Что? — шёпотом сказал он. И поднял глаза (ох, ну и синие же!).
— Касьян, а никак нельзя, чтобы тебя не стирали?
Тот не стал говорить, что нельзя. Не стал рассуждать, про обязательность программ и строгость компьютерных законов. Лишь поёжился, будто стало зябко, и признался:
— Можно… Только надо, чтобы кто-то меня заблокировал.
— Как?
— Надо, чтобы кто-то очень захотел, чтобы меня не стирали. Тогда я останусь в компьютерном пространстве навсегда…
— Касьян, я очень хочу! Пускай даже ты срубишь дерево!..
— Тогда возьмись за колечко и скажи: «Пусть никогда не сотрут Касьяна».
Том… он не стал предупреждать, что колечко, наверно, не волшебное и что чудес не бывает. Сейчас он даже не подумал об этом. Схватился за левую мочку в тот же миг:
— Пусть никогда не сотрут Касьяна!
Кажется, что-то случилось в компьютерной вселенной. Щёлкнули электрические разряды. По экрану прошла секундная рябь. А Касьян улыбнулся, будто в чем-то был виноват, а теперь его простили.
«Неужели получилось?» — Том хотел спросить у Касьяна и не успел. За спиной распахнулись двери, и в монтажную промаршировали три главных человека киногруппы.
— О-о!! — возликовала Дуля. — Оба уже здесь! Главный герой и его дублёр! Прекрасно!
— Чего прекрасного? — нелюбезно сказал Том.
— Но вы ведь, наверно, уже познакомились?
— Ну и что? — прежним тоном спросил Том.
— Как «что»? Разве Касьян не сказал тебе, что именно он будет рубить дерево? А ты свободен от этой неприятной задачи! Касьян справится с ней великолепно!.. Не так ли, мой мальчик? — Это она уже Касьяну.
— Фиг, — чистым голосом сказал Касьян. — То есть «лос фигос».
Теперь монитор занимали не только его лицо и плечи, Касьян был виден целиком. Он сидел на перевёрнутом ведёрке из-под кашевария. Очень близко. Казалось, его терракотовые коленки торчат наружу сквозь экранное стекло. Касьян теребил на белой водолазке такой же, как у Тома, якорёк.
У фройлен Дули наполовину убавилась жизнерадостность.
— Э… майн либер кнабе… как это понимать?
— А вот так! Не буду рубить! Оно живое!
— Оно компьютерное! — скандально заголосил оператор Ефросиний Щтульц. — Настоящее никто не станет трогать! Договорились же!
Касьян сказал:
— В кино не различишь, компьютерное или настоящее. Все увидят, что дерево убили… А я тоже компьютерный!.. Ну и что?
Сценарист Вова мягко разъяснил:
— Любезный Касьян. Ты создан по программе, которая написана для моего сценария. Ты обязан её выполнять.
— Ага! Вот! — Касьян вытянул вперёд руку со сжатым кулаком. И все увидели, что это не просто кулак, а фига. Точнее — дуля. Она с размаха заполнила экран, и, несмотря на громадность, была удивительно настоящей — с мальчишечьими щуплыми суставами, царапинами, и обгрызанным ногтем на большом пальце.