Пирожок по акции
Шрифт:
— Ты предпочла бегство… — с горечью сказал Лозинский, в полной мере осознавая суть давней трагедии, случившейся некогда с маленькой девочкой по имени Алла. — Что же было потом?
— Много чего. Два брака. Другая страна. Сам понимаешь, где мои бывшие мужья! Я не любила ни первого, ни второго, но сделала их счастливыми. Они хотели меня — они получили. Я тоже получила то, на что рассчитывала.
— И все эти годы ты делала то, чему тебя учили? — наполовину утвердительно спросил Лозинский, слушая циничную фразу о недолгой, но такой счастливой жизни бывших мужей Аллы.
— Представь себе. — Прозвучало в ответ с изрядной долей вызова в голосе. — Я старалась делать во благо. Лечить, отводить беду, сохранять семьи.
Нравственная лазейка, в которую никак не укладывались действия с костями бедного Вадима! Профессор понимал то, что осталось невысказанным. Бедная Алла, как и многие другие, подобные ей, убедила себя, что действует во благо, не осознавая, что заимствованные из определенного источника темные силы приходится компенсировать на разных уровнях, и далеко не сразу. И тот, кто этими силами пользуется, неизменно получает награду — в виде эйфории, восторга, комфорта, удовольствия, в виде растущей уверенности, что тебе открыто и позволено если не все, то многое. Сознание собственной исключительности, иллюзия контроля над глубинными началами природы, над тем, что человеку не должно быть подвластно. Зеленоглазая женщина сейчас чуть-чуть отвела взгляд, когда Антон попытался посмотреть на нее открыто и пристально — так, как, ему казалось раньше, он имел смотреть полное право, будучи любимым ею и любя сам.
Сейчас она не позволяла этого сделать, уходя в глухую защиту, косвенно давая понять: да, эта эйфория и наслаждение собственными возможностями опьяняли ее не раз и не два. И то, что делалось порой якобы во благо, частенько маскировало самое настоящее зло. А как, например, назвать действия женщины, которая действительно хочет сохранить семью, но предпочитает удержать мужа, наслав на соперницу жестокое проклятье?
Несомненно, до определенного момента Алле все это нравилось, но ее высокий уровень интеллекта позволил провести определенный анализ и сделать нужные выводы. И вот тогда она ужаснулась тому, что делает.
— Я искала ту монету долгие годы. — Вздохнула женщина. — Есения не отдала мне ее, она никогда не делилась ее историей, намереваясь оставить в семье. Обе ее сестры такие же, как она, у них же дети и уже внуки… Я же была чужой, подвернувшейся под руку, на ступень ниже, понимаешь?.. И этот фальшивый старинный рубль, как знак проклятой черной силы в их семье, и одновременно — как печать власти надо мной и всеми, кто подвернулся под руку, подобно мне. На кого можно сбросить излишки силы, сокращающие дорожку в ад. Туда никто раньше времени не хочет, Антон… Я не стану рассказывать тебе, как удалось, наконец, отыскать рубль и выкупить у одного из спивающихся наследников ведьмы с помощью Милухина. Ты ведь понял, когда это случилось, и как этот идиот прошляпил дело. Я была уверена, что достаточно качественно заговорила его от тяги к спиртному. Он не пил уже полтора года, был послушен и делал то, что мне нужно — и вот, сорвался в том поезде! Не иначе, опять рикошет.
«Рикошет…» — печально подумал Антон. Вот она, иллюзия контроля. Не ты распоряжаешься темными силами, а они тобой — когда захотят и сочтут нужным, ставя на место.
— Просто интересно: где ты взяла его кости?..
— Не волнуйся. Могила не осквернена. Хоронили обгоревшее тело в закрытом гробу, когда все, что мне нужно, уже было изъято. — Жестко выдохнула Алла. — Я не имею права приблизиться к монете сама, она меня просто не подпустит. Я раз разом строю схемы обходных путей, но она ускользает. Сейчас я со стопроцентной уверенностью могу сказать, где она находится. То, что ты читал в смартфоне Вадимовой шкурки — это все истинная правда. Но файлы… они перехвачены путем взлома чужой почты. Ты не мог не заинтересоваться, Антон. Прости, я воспользовалась твоим природным любопытством.
Погода за окнами уютной квартиры-кокона возвращалась к той, что была предсказана
— Ты все-таки гость. Давай выпьем чаю, потом продолжим беседу.
Лозинский ответил ей долгим взглядом, смысл которого был абсолютно понятен, без всяких слов.
— Не из моих рук. Я прекрасно понимаю, что ты не притронешься ни к чему, что я приготовлю или налью. — Подмигнула женщина зеленым глазом и тут же негромко позвала: — Ману!
Потом прибавила:
— Она изумительно заваривает мате. Настоящий, а не те помои для гринго, что любят подавать туристам в кафешках.
Прим. авт.: мате — тонизирующий напиток индейцев Южной Америки. Сырьем служат листья и молодые побеги дерева под названием «падуб парагвайский».
Шелест тапочек по паркету, затем — неслышные шаги по белому пушистому ковру. Еще одна женщина оказалась в комнате, вежливо поздоровавшись с гостем с каким-то легким непонятным акцентом.
«Каких ты кровей, девочка?» — первая мысль Лозинского, который пытался определить этническую принадлежность вошедшей. Вторая мысль — нет, конечно, не девочка, а девушка или даже женщина около тридцати лет — непонятно вообще, сколько, просто типаж такой. Амплуа актрисы-травести, которая и в пятьдесят лет уверенно сможет на сцене сыграть мальчика-пажа, а зрители совершенно спокойно отнесутся к подмене. Невысокий рост, специфическое телосложение — без резко выраженных округлостей и даже талии, роскошно развитая мускулатура рук и плечевого пояса, которую невозможно скрыть обтягивающей белой футболкой — похоже, результат долгих тренировок и работы до двадцатого пота в тренажерном зале. Сомневаться не приходилось — под джинсами с классической посадкой прятался столь же проработанный и прокачанный мышечный рельеф ног.
Обманчивая хрупкость. Если бы не тщательно продуманная система тренировок и, наверное, женский задвиг на правильном питании, обладательница данного тела была бы довольно коренастой. Смуглый оттенок кожи имел естественное происхождение — это не результат солярия и не крем-автозагар. Почти мальчишеская стрижка черных, блестящих и гладких волос, и весьма примечательное лицо, указывающее на какую-то этническую или даже расовую смесь, в которой причудливым (и очень привлекательным!) образом сочетались монголоидные и европеоидные черты. Необычная, крайне необычная красота — не каноническая, но для какого-нибудь кино-боевика, где нужно сыграть роль то ли бесстрашной подружки гангстера, то ли девчонки из бразильских фавелл — самое то.
— Мануэлита. — Коротко представилась особа с необычной внешностью. — Но лучше просто Ману.
Акцент, телосложение, лицо… Миндалевидные глаза с непроглядно-черной радужной оболочкой, совсем не карие, а именно — почти черные. Концентрация меланина в радужке, похоже, настолько велика, что падающий свет полностью поглощается, а вот глазные белки, если присмотреться, сероватого оттенка. Да, еще прилагается умение готовить мате… Индейская кровь, разбавленная европейской — возможно, даже во втором поколении.
— Антон. — Равнодушно пожал плечами Лозинский. — Просто Антон, без уменьшительно-ласкательных вариантов.
Алла кивнула девушке:
— Приготовь нам йерба-мате.
И тут же добавила, уже для гостя:
— Ты не ослышался. Ударение я поставила так, как надо! Русские в слове «мате» ударение ставят на второй слог, получается «матэ». По правилам испанского языка, если слово заканчивается именно на гласную букву, то ударение падает на предпоследний слог. Вот тебе и «мате». Если будешь в Парагвае когда-нибудь, говори правильно, а то опростоволосишься. Ударение на последний слог будет созвучно «mato» — глагол, обозначающий действия убийцы.