Пирровы победы
Шрифт:
Степняки были птицами вольными. Их ничего не привязывало к одному месту. А ветер взять с собой они не могли.
Земля была влажной. Копыта оставляли на ней глубокие следы, которые тут же заполняла вода, точно кровь, сочащаяся из раны. Хан думал, когда же наконец местные боги разгневаются на него и нашлют беду. За мыслями своими он не сразу услышал, что один из воинов подъехал к нему, наклонил голову в приветствии, но, поскольку хан не отдал ему приказа заговорить, молчал, не смея поднять глаз.
— Я тебя слушаю, — сказал господин.
— Повелитель, посмотри налево! Здесь странные вещи
Слева от дороги начиналось кладбище. На нем в беспорядке лежали поваленные могильные плиты, будто по кладбищу прошелся сильный ураган, который и вырвал их из земли, а заодно разрушил и могильные холмики, но самое удивительное — потревожил самих мертвецов. Могилы зияли пустотой.
— Они, наверное, поняли, что хоронить мертвецов — это неправильно. У нас учатся, — успокоил воина хан.
Повелитель кочевников не знал, что здесь произошло. Ему трудно было предположить, что это местные жители выкопали своих мертвецов. Вряд ли они возомнили, будто души мертвых способны вернуться обратно в тела, и если эти тела не уничтожить, то они встанут из могил. Так, кажется, было написано в одном из их верований? Он расспрашивал людей, называвших себя инквизиторами. Они приходили в степь, чтобы и среди степняков свою веру распространить.
— Как ты хочешь умереть? — обычно спрашивал он очередного миссионера, выслушав его рассказ.
Ответы были всевозможные, но ни разу эти люди не угадали, какой на самом деле будет их смерть. Кто просил голову ему отрубить, кто — на дерево вздернуть… Но в степи деревьев мало. Единственное, в чем совпадали их просьбы, — чтобы во время казни в руках у них была книга священного писания. Будто без нее их на небеса не возьмут! Этим они напоминали варваров, которым умереть надо непременно с оружием в руках. У инквизиторов книга была этим оружием. Хан приказывал сжигать эти книги, а пепел в землю закапывать, чтобы ветер не разносил его по степи, вдруг он прорастет чем-то опасным. Ну а что касается самих инквизиторов, то их убивали одним и тем же старым способом — привязывали ноги и руки к четырем лошадям, а голову — к пятой. Они разбегались в стороны, а тело разрывалось на части, причем та лошадь, к которой была привязана голова, начинала бег последней.
Похоже, разъяснение это воина удовлетворило. Он вновь склонил голову, ожидая, когда хан разрешит ему отъехать. Тот небрежно махнул рукой, отвернулся, вновь посмотрев на кладбище. Лучше уж такое объяснение, чем настраивать человека на то, что он может повстречать мертвецов, разгуливающих по дорогам. Хан не стал останавливаться, осматривать могилы, словно знал, что не найдет там никого. Он надеялся расспросить обо всем в ближайшем поселении.
Отряд ворвался в деревню, не встретив никакого сопротивления. На стук копыт из дома выбежал старик, пробуя поднять над собой тяжелый двуручный меч. Это удавалось ему лет двадцать назад, а сейчас он даже кончик лезвия все никак не мог оторвать от земли, и тот оставлял на ней извилистый, похожий на змею след. Чтобы не мучился больше, ему снесли голову. Она легко отделилась от плеч, потому что кости позвоночника у старика были хрупкими и их перерубил бы даже затупленный топор мясника. Голова покатилась по земле, точно дыня,
Кто из дома высунуться решался, того стрелами обратно загоняли. Кто-то взвыл в одном из жилищ, видимо, стрелу не напрасно выпустили. Потом степняки сами стали врываться в дома. Двери, разбежавшись хорошенько, плечом вышибали. Там-то их, конечно, не хлебом-солью встречали: кого с вилами, кого с ножами, которыми хлеб резали. Металл царапал доспехи, кожу царапал, щекотал ребра, но не более того. Некоторые дома пустовали. Двери в них были открыты, а внутри уже кто-то похозяйничал — все самое ценное было вынесено.
Степняки выгоняли людей из их жилищ, тыкая под ребра кончиками кинжалов, а девок, смеясь, тащили за длинные волосы. У кого-то из них платья уже были разорваны. Но только у тех, на кого хан наверняка не позарится. Вкус-то его воины знали, особенно по части женского пола. Длинные светлые волосы, стройная фигура, пышная грудь, — женщин с такой внешностью не трогали, сгоняли в кучу и ждали, когда хан выберет для себя понравившихся.
— Почему так мало людей в деревне? — спросил хан у одного из плененных. Он плохо знал местный язык, на всякий случай позвал толмача. Однако пленный смог ему ответить.
— …Убегли они.
— Из-за чего? Нас ждали?
— Нет. О вас-то мы и не знали. От мертвяков они ушли.
— Мертвяков?
— Ага. У нас тут дожди шли прям целыми днями напролет, а как они закончились, мы-то думали — вот благодать. Но рано радовались. Мертвяки из земли полезли. Все, что на кладбищах лежали, да и не только на кладбищах. Даже те, чьи тела на поле боя остались или еще бог знает где. Видать, дождь этот не по вкусу им пришелся. Вот они из могил своих повставали и пошли искать себе новое место. Во как!
На этот раз хану потребовался переводчик. Когда ему все пересказали, он кивнул, но все равно мало что понял. Рассказ ему не понравился. Над этой землей витала смерть. Он не хотел, чтобы она и его коснулась.
Стариков быстро убили. Проку от них нет никакого, работать они не смогут, поэтому и на базаре за такого раба совсем не выручишь денег, если, конечно, кто из них грамоте не обучен. Но времени-то, чтобы разобраться в этом, совсем не было. Не тащить же с собой такую обузу, как эти старики! Двигаются они слишком медленно, и с ними того и гляди преследователи смогут догнать — этот аргумент решил судьбу немощных.
Других, кто к работе был пригоден, построили в колонну, руки за спиной веревками скрутили, затем всех привязали другу к другу, чтобы не разбежались в дороге, и погнали в степь. Поселение сожгли. Вот только деревянные стены и соломенные крыши, пропитавшиеся влагой, все не хотели загораться.
Хан думал, что следом за ним отряд солдат пустят. Он оборачивался, рассчитывая увидеть столб пыли от приближающихся всадников, но напрасно. Как только растворился дым пожарища, окрестности можно было разглядеть, и они вроде бы не вызывали подозрений. Погонись кто за отрядом степняков, сам бы в засаду попал.