Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников

Павлова Маргарита Михайловна

Соединенными усилиями издателя и секретаря «Золотого руна» в декабре конфликт был погашен, и в начале 1908 года «Пламенный круг» увидел свет (с портретом Сологуба работы Кустодиева).

Список «обидчиков» без труда можно было бы продолжить. В него попали и ближайшие сподвижники писателя — Вл. Гиппиус, Мережковские, Д. Философов, В. Розанов, Ю. Верховский, А. Измайлов и др., и недруги, наподобие М. Горького или Ф. Д. Батюшкова, а также те, кого нельзя отнести ни к первым, ни ко вторым, — О. Мандельштам, Игорь Северянин, Евг. Лундберг и еще многие и многие [957] .

957

Исключительная способность Сологуба устраивать скандалы в шутку и всерьез отражена в дружеской эпиграмме Влад. Смиренского (упоминаемый Союз — ЛО Союза писателей, председателем которого в 1924–1927 гг. был Сологуб):

Сологуб Он мирно спит в тяжелом кресле, Посасывая шоколад. Но нашему Союзу

если Его доставить прямо в ад, — То нам обратно возвратят Его, на том же самом кресле. (РНБ. Ф. 92. Оп. 2. Ед. хр. 115. Л. 10).

Чаще всего Сологуб сердился на критиков, чего и не скрывал: «Какие бы хорошие статьи обо мне ни писали — я недоволен, если меня считают ниже Шекспира»; «Не люблю критиков я… Очень был бы доволен, если бы нашелся критик такой, который всю жизнь хвалил бы меня, а всех остальных — ругал. Больше мне ничего не надо. И вообще критики так писать и должны. О ком-нибудь одном — только хорошее, но зато уж очень хорошее, а о других — плохое» [958] .

И. Ф. Анненский вызвал гнев Сологуба статьей «О современном лиризме», напечатанной в «Аполлоне» (1909. № 1). В. И. Кривич вспоминал: «Ф. К. Сологуб совершенно неожиданно обиделся самым сериозным образом, причем обратил свою обиду почему-то главным образом на Маковского, заявив, что после такой статьи не исключена возможность даже вызова на дуэль и что он более в „Аполлоне“ принимать участия не может» [959] .

958

См.: Смиренский В. В.Воспоминания о Федоре Сологубе // Неизданный Федор Сологуб. — С. 401, 404.

959

Кривич В.Об Иннокентии Анненском (Страницы и строки воспоминаний сына) // Памятники культуры. Новые открытия: Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник 1981. — Л.: Наука, 1983. — С. 98 (в составе публикации: Лавров А. В., Тименчик Р. Д.Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях).

Настоящую бурю в доме Сологубов вызвал скандал с Горьким, разразившийся после публикации в «Русском слове» сказки о Смертяшкине [960] . Прямые указания на Сологуба и Чеботаревскую в сатире Горького отсутствовали, однако в «стильном» быте поэта Смертяшкина и ревнующей о его славе супруги Нимфодоры Заваляшкиной легко обнаруживали намек на салон Сологуба и Чеботаревской, широко известный в литературно-художественном мире Петербурга, а также на его хозяйку, «взявшую курс на внешнее поддержание <…> известности мужа» [961] .

960

Подробнее см.: Федор Сологуб и Ан. Н. Чеботаревская. Переписка с А. А. Измайловым // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1995 год. — С. 233–238.

961

Эрберг Конст.( Сюннерберг К. А.)Воспоминания. — С. 235. Своеобразным намеком на Чеботаревскую, составившую сборник критических статей «О Федоре Сологубе» (СПб., 1911), было также упоминание о том, что Заваляшкина «тщательно собирала все рецензии о стихах мужа и, уничтожая неодобрительные, — похвальные издавала отдельными томиками» ( Горький М.Собр. соч.: В 30 т. — М.: ГИХЛ, 1951. — Т. 10. — С. 495).

18 декабря 1912 года «обидчику» было отправлено письмо:

Вы, как искренний и большой человек, не станете отрицать, что ваша «сказка», помещенная в «Русском слове» 16 декабря, метит в меня. Если бы это было только против меня, я и не возражал бы. Но Вы захотели говорить о жене Смертяшкина… вспомните, что над тусклым кипением ничтожных и пошлых чувств, из которых возникла Ваша прискорбная сказка, есть мир возвышенный и чистый… и я уверен, что на этой высоте Вы найдете в своей душе такую силу осуждения Вашего поступка, с которой не могут сравниться намеренно сдержанные слова моих упреков. Я не понимаю, зачем Вы это сделали? [962]

962

Опубл.: Горький М.Полн. собр. соч.: В 25 т. Письма. — М.: Наука, 1971. — Т. 12. — С. 578.

Если скандал с Горьким был предрешен идейной оппозицией сторон и притом спровоцирован публикацией дополнительных пародийных глав из «Мелкого беса», то конфликт с А. А. Измайловым, с которым Сологуба не один год связывали дружеские отношения, был неожиданностью.

20 января 1913 года журнал «Огонек» напечатал пародию критика «„Дым и жупел“ (Творимая легенда в 6 частях да еще с терцинами)» [963] , над ней был помещен шарж Пьер-О (С. В. Животовского). Сологуб отреагировал немедленно:

963

Под названием «Пепел и жупел» вошла в книгу А. Измайлова «Осиновый кол (2-й томик „Кривого зеркала“)» (Пг.: Шиповник, 1915. — С. 84–88).

С прискорбием прочитал я Ваш «Дым и Жупел». Не понимаю, зачем это Вам понадобилось. Вам не нравится мой роман? Но для выражения своих мнений есть критические статьи, и Ваше отрицательное отношение к моему роману Вы уже не раз выражали [964] . А вот пародии зачем

писать и печатать их в том журнале, где иногда печатаются и мои рассказы, это мне непонятно. Одно из двух — или Ваш журнал признает меня вообще в качестве писателя, и тогда по отношению ко мне надо соблюдать известные приличия; или Ваш журнал считает меня плохим писателем и не достойным уважения писакой — тогда зачем же печатать мои стихи и прозу? Издеваться над своим сотрудником! А рисунок над Вашей статьею! Какая-то пошлейшая харяс моими, однако, чертами, сидящая в непристойной позе, — какая-то голая баба с розгами! Все это очень прискорбно. Вот Вы, господа критики, нападаете на меня зато, что я, будто бы, не люблю жизни. Любить без разбора вообще не стоит, и жизнь нужно любить только достойную любви. А вот эта жизнь, где не отличить друга от врага, где люди издеваются друг над другом,где (цитирую Ваши слова обо мне) «серьезное, грустное, прекрасное лицо брата по душевным переживаниям» служит для него плевательницею, — о, эта жизнь! С какою отрадою думаешь о том, что путь этой жизни уже не так долог! Желаю Вам счастья и радости. Ваш Федор Тетерников [965] .

964

См., например, статьи и рецензии А. Измайлова: 1) Что нового в литературе? // Биржевые ведомости. — 1908. — № 10296, 12 января; 2) Новый роман Ф. Сологуба «Королева Ортруда» // Русское слово. — 1909. — № 11, 15 января; 3) На ковре-самолете (О романе Ф. Сологуба «Королева Ортруда») // Там же. — 1909. — № 170, 25 июля; 3) На отмели (Итоги литературного года) // Биржевые ведомости. — 1909. — № 11469, 16 декабря; 4) У стола клиники (Патологическая беллетристика) // Измайлов А. Помрачение божков и новые кумиры. — М.: Тип. Т-ва И. Д. Сытина, 1910. — С. 176–182; 5) Загадка Сфинкса // Измайлов А. Литературный Олимп. — М.: Тип. Т-ва И. Д. Сытина, 1911. — С. 309–325; а также пародию на «Королеву Ортруду»: Новый век // Измайлов А. А. Кривое зеркало. Пародии и шаржи. — СПб., 1912. — С. 125–126.

965

Федор Сологуб и Ан. Н. Чеботаревская. Переписка с А. А. Измайловым // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1995 год. — С. 239. Курсив мой (в файле — полужирный — прим. верст.).

Благодаря гибкости Измайлова, отношения были восстановлены, но затем снова и не раз осложнялись новыми обидами Сологуба [966] .

Он обижался на критику, шутки, пародии или совершенно беспочвенно, подозревая пренебрежительное отношение к себе там, где его не было (Е. Данько использовала точную характеристику: «наверно обиделся, по своей привычке» [967] ). При этом в основе большинства конфликтных ситуаций просматривается один и тот же механизм и одни и те же пружины, запускавшие его работу. Сологуб признавал:

966

Подробнее см.: Федор Сологуб и Ан. Н. Чеботаревская. Переписка с А. А. Измайловым.

967

Данько Е. Я.Воспоминания о Федоре Сологубе. Стихотворения. — С. 208.

Я сам себе создал обман, Что будто бы чуждые руки Мне сделали множество ран И много медлительной муки, Что будто бы чуждый мне взор Терзал меня ядом презренья, Что будто бы мне мой позор Немедленно требовал мщенья, Что будто враги и друзья Все стали злорадно смеяться, Что будто бы слабость моя Меня заставляла смиряться [968] .

968

Стихотворения. 1979. — С. 243.

Чаще всего обиды имели провокационный характер: за стремлением встать в положение обиженного и оскорбленного, незаслуженно пострадать угадывается сомнение в справедливости самооценки («великий писатель») и неутолимое желание услышать в ответ слова любви и признания таланта (см. выше письма А. Белого и В. Брюсова).

В статье «Памяти П. Я. Стоюнина (к 25-летию со смерти)» [969] Вл. Гиппиус назвал Сологуба среди авторов, которых не стал бы рекомендовать для школьной программы. Сологуб возмутился, тогда же Гиппиус написал ему, что имел в виду цели педагогические, а не критические и при этом уверил:

969

Опубл.: Русская школа. — 1914, — № 2. — С. 81–94.

…я был один из первых, еще мальчик-гимназист, пришедший к Вам с восторгом перед Вашим, только что открывшимся тогда, талантом. И потом, когда я ушел на целые годы от литературы и стал преподавателем, я не переставал любить Вас как писателя и человека. Объективно я считалкритику Мережковского и Вашу поэзию — высшим проявлением русской литературы за последнее время.Лично — рядом с Вашими стихами я ставлю только стихи Зинаиды Николаевны и Блока. Своим ученикам и ученицам я всегда указывал на Мережковского как на критика и на Вас как на художника [970] .

970

ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 185. Курсив мой (в файле — полужирный — прим. верст.).