Пища богов
Шрифт:
Ли и Шлейн писали.
Потребление ЛСД среди молодежи в США достигло пика в конце 60-х, вскоре после того, как ЦРУ организовало серию тайных операций, предназначенных для раскола, дискредитации и нейтрализации новых левых. Было ли это историческим совладением, или же агентство действительно предприняло какие-то шаги, чтобы обеспечить незаконную торговлю кислотой? Неудивительно, что представители ЦРУ запустили такую идею. “Мы не делаем мишени из американских граждан, – заявил Американскому обществу издателей газет бывший директор ЦРУ Ричард Хелмс в 1971 году. – Народ в чем-то должен принять на веру, что мы, руководители ЦРУ, люди честные, преданные делу служения народу”.
Заверения Холмса едва ли утешительны в свете его собственной роли первого подстрекателя операции “МК-УЛЬТРА”, которая использовала американцев как подопытных кроликов для испытания ЛСД и других веществ, меняющих состояние ума.
Как оказалось, почти все средства, появившиеся на черном рынке в 60-е годы, – марихуана, кокаин, героин, Пи-Си-Пи (РСР), амилнитрат, грибы, ДМТ, барбитураты, веселящий газ, “скорость” {Метамфетамин. – Прим. ред.} и многие другие – были прежде тщательно исследованы, проверены, а в некоторых случаях и усовершенствованы ЦРУ и военными учеными. Но ни одному методу, изучаемому агентством в четвертьвековом мультимиллионнодолларовом поиске средств для одоления человеческого ума, не уделялось столько внимания, и ни один не вызывал такого энтузиазма, как ЛСД-25. Какое-то время персонал ЦРУ был совершенно ослеплен этим галлюциногеном. Те, кто впервые испытывал ЛСД в начале 50-х, были убеждены, что она революционизирует дело маски и кинжала… В период пребывания Холмса в должности директора ЦРУ, агентство проводило массовую нелегальную отечественную кампанию против антивоенного движения и других диссидентских элементов в США. /Lee and Shiain, op. cit., p. xxi/
В результате успешной кампании Хелмса новые левые были в смятении, когда тот ушел из ЦРУ в 1973 году. Большинство официальных отчетов, имеющих отношение к проектам ЦРУ, связанным с наркотиками и контролированием ума, были вскоре уничтожены по приказу Хелмса незадолго до его ухода. Файлы были уничтожены, по словам д-ра Сиднея Готлиба, шефа персонала технической службы ЦРУ, из-за “нарастающей бумажной проблемы”. В этом процессе были утрачены многочисленные документы, касающиеся оперативного использования галлюциногенных веществ, в том числе и все существующие экземпляры, систематизированного руководства ЦРУ под названием: “ЛСД, некоторые непсиходелические применения”. / Там же. р. 286/
Времена были чрезвычайные, и обстановка еще больше усугублялась фантазиями тех, кто пытался ее контролировать. Шестидесятые годы можно рассматривать как время, когда два фармакологических настроя ума столкнулись в атмосфере, близкой к войне. С одной стороны, международные героиновые синдикаты старались наркотизировать черные гетто Америки, вовлекая одновременно обманом средний класс в компанию поддержки военного авантюризма. С другой – самоорганизованные криминальные синдикаты производили и распространяли десятки миллионов доз ЛСД, проводя вместе с этим хорошо различимую подпольную кампанию за разжигание скрытой психоделической анархии.
Результатом этого столкновения можно считать в некотором роде сведение этих усилий на нет. Война в Юго-Восточной Азии была катастрофическим поражением для американского истэблишмента, но, как это ни парадоксально, едва ли хотя бы какие-то остатки психоделического утопизма пережили это столкновение. Все психоделические средства, даже такие неведомые, как ибогаин и буфотенин, были объявлены незаконными. На Западе началось неутомимое возрождение структурированных ценностей; в 70-80-е годы потребность в отказе от влияния 60-х почти приобрела привкус какой-то массовой одержимости. В ходе 70-х годов уяснялась новая программа управления: поскольку героин поутратил свое обаяние, теперь ею стали телевидение для бедных и кокаин для богатых.
К концу 60-х психоделические исследования были полностью вычеркнуты из жизни – не только в США, но и во всем мире. И это произошло невзирая на то огромное волнение, которое вызывали эти открытия среди психологов и специалистов, изучающих человеческое поведение, волнение, аналогичное чувствам, охватившим сообщество физиков с появлением вести о расщеплении атома. Но если сила атома, обратимая на оружие массового уничтожения, была привлекательна для истеблишмента владычества, то психоделический опыт в конечном счете выглядел страшной бездной.
Наступила новая пора репрессий, несмотря на тот факт, что многие исследователи применяли ЛСД для лечения состояний, прежде считавшихся неизлечимыми. Канадские психиатры Абрам Хоффер и Хамфри Осмонд табулировали результаты одиннадцати разных попыток изучения алкоголизма и пришли к выводу, что 45% пациентов, в лечении которых использовали ЛСД, показали улучшение. / A. Hotter and H. Osmond. New Hope for Alcoholics (New York: University Books. 1968)/ Многообещающие результаты были достигнуты при попытке лечения шизофреников, детского аутизма и пациентов с тяжелой депрессией. Многие из этих находок были подвергнуты критике после того, как ЛСД стала незаконной, но новые эксперименты более не планировались, и работу невозможно было повторить ввиду ее нелегальности. Многообещающее использование ЛСД в психиатрии для лечения болей, пристрастия, алкоголизма и депрессии при смертельных болезнях, было отложено на неопределенное время. / Lester Grinspoon and James B. Bakalar. Psychedelic Drugs Reconsidered (New York: Basic Books, 1979). p. 216/ Способствовать улучшению нашего понимания галлюциногенных растений выпало на долю скромной науки – ботаники.
В центре этой мирной революции в ботанике стоял один-единственный человек – Ричард Эванс Шульц, тот самый Шульц, мексиканские исследования которого были прерваны Второй мировой войной. Шульц более пятнадцати лет провел в бассейне Амазонки; он регулярно представлял отчеты Управлению стратегических служб об урожае натурального каучука, пока изобретение синтетического каучука не сделало эту работу ненужной; он также изучал и собирал орхидеи влажных тропических лесов и плоскогорий. Пока Шульц путешествовал, выяснилось, что его интерес к экспериментам Клювера с мескалином и увлечение психоактивными растениями Мексики не угасли в Южной Америке.
Спустя годы он напишет о своей работе среди шаманов долины Сибундой в Южной Колумбии: “Шаманизм этой долины вполне может олицетворять наиболее высоко развитое психоделическое сознание на Земле”. То, что было верно для Сибундой, в общем было почти столь же верно и для Верхней Амазонки, и на протяжении нескольких последующих десятилетий именно Шульц со своим аспирантом практикует и распространяет евангелие современной этноботаники.
Шульц сосредоточил свое внимание на психоактивных растениях с самого начала своей работы. Он верно понимал, что народы-аборигены, которые старательно собирали весь арсенал целебных и медицинских растений, наверное, лучше всего понимают их воздействие на психику. После работы над пейотом и грибами Шульц обратил свое внимание на несколько видов вызывающего видения вьюнка, потребляемого в Оахаке. В 1954 году он опубликовал свою работу об амазонских снадобьях, потребляемых через нос (нюхательных смесях), и таким образом возвестил миру о существовании традиционного шаманского использования ДМТ растительного происхождения.
На протяжении последующих тридцати пяти лет гарвардская группа дотошно исследовала и опубликовала все случаи использования психоактивных растений, которые оказывались в сфере ее внимания. Эта часть все более разрастающейся ныне работы – интегрированный свод таксономической, этнографической, фармакологической и медицинской информации – составляет основу той базы данных, которой пользуются на всей планете.
Рождение этнопсихофармакологии происходило в Гарварде под бдительным оком Шульца во многом в те беспокойные годы, когда в Гарварде же находился и Тимоти Лири, создавая ей своими усилиями по внесению психоделического опыта в социальную повестку дня в значительной мере иную репутацию.