Письма героев
Шрифт:
Близ старинного красивого городка Коммерси они расстались. Основной отряд под командованием артиллериста старшего лейтенанта Дюкло отправился в ближайшую комендатуру, а Рихард с Герхардом Эйслером и двумя немцами решил заглянуть в Мец. Решение он не афишировал, сам не был уверен, что это нужно. Однако, на душе лежал камень.
— Ребята, извините, мне надо ехать.
— Командир, мы с тобой.
— Герхард?
— Не гони. Нам тоже некуда идти. Сам видишь, через два дня здесь будут русские танки. Встречать их некому.
— Я еду на север.
— Значит, тебе нужны камрады. И
Сплошной линии фронта нет. Французскую форму выбросили, как только отъехали от Коммерси. Гражданской одеждой разжились по дороге, не проблема, все в этом мире решается просто и банально — деньгами. Рихард с сожалением швырнул в яму свой планшет, содержимое переложил в портфель. С этим планшетом он вырвался из-под Буамона, пережил штурм Вердена. Что ж, рано или поздно со всем приходится расставаться.
С русскими и французскими патрулями разминулись. Верный «Пежо» оставили в лесу недалеко от города. Дальше шли пешком. На окраине разделились. У всех в городе оставались дела. Условились встретиться у машины. Если кто не управится за сутки, того не ждать.
Мец почти не изменился, тот же самый старинный город на стыке двух цивилизаций. Первым что бросилось в глаза, это патрули. Солдаты в пятнистых комбинезонах с автоматическими винтовками с хозяйским видом расхаживают по городу. Как, человек опытный немало повидавший и испытавший Рихард от патрулей не прятался, наоборот воспринимал их как досадную помеху, этакий неприятный довесок к комендантском часу и прочим разным неприятностям. Впрочем, десантники со своей стороны поглядывали на обывателей свысока, спокойно неторопливо разрезали улицы как линкоры океан. Однако, местных зря не обижали.
Остановившись у газетной тумбы Рихард стал свидетелем восхитительной сцены, как солдат силился объяснить продавщице в лавке что ему нужно. Скудный словарный запас парашютист компенсировал богатой мимикой и жестами. Ясно было, что он хочет курево, но от протягиваемых коробок и пачек яростно отмахивался. Наконец один из зевак, а вокруг собралась толпа, пришел на помощь. Оказалось, русского интересовал исключительно трубочный табак. Расплатился он настоящими рейхсмарками. Удивленный возглас продавщицы слышала вся улица.
— Вот и появились новые постояльцы, — заметил господин с короткими усиками, обращаясь к Рихарду.
— Временно, скоро старые вернутся.
— Пишут, Штрассер вернет довоенную границу.
— А эти?
— Надеюсь, уйдут. У меня по соседству русские офицеры поселились. Замечаю, дочь уже поглядывает, глазками стреляет. Только сегодня утром с ней русские заговорили. Ну вы понимаете.
— Франция сильна своими красавицами.
— Да. Мы французы это понимаем.
По дороге к дому Рихард сделал часть пути по набережной Мозеля. Уже затем свернул к знакомому району. На, улице ничего не изменилось. Только стало меньше машин. На балконе дома на углу стоял крепкий мужчина в русской форме. Рихард прошел мимо своего дома, на окна он поглядывал с осторожностью, остановился у арки, задумчиво оглянулся по сторонам после глубокомысленного созерцания витрины булочной. Вроде, ничего не
Выждав какое-то время Бользен вернулся к парадной. Дверь открылась легко. Консьержа здесь со времен Депрессии не держали. Ничего подозрительного в глаза не попалось. Был конечно шанс, что квартирная хозяйка успела сдать жилье новому постояльцу, но ждать до вечера Рихард на собирался. Вопреки распространенному у обывателей мнению, подчерпнутому из романов, неформальные визиты днем куда безопаснее чем ночью. Что может быть естественнее поднимающегося по лестнице человека и остановившегося перевести дух на площадке?
Нет, ничего подозрительного из-за двери не слышно. Ключ легко проворачивается в скважине. Прихожая темная. Рихард давит естественную реакцию щелкнуть выключателем, минуту вслушивается, аккуратно закрывает дверь, ключ оставляет в замке.
В квартире пусто. Чисто, но везде царит привычный «божий порядок». Чувствуется нежилой дух, бросаются характерные признаки запустения. Ольга собиралась в спешке. На кухне остались продукты. Большая часть вещей разложена по полкам и в шкафах, либо хаотично разбросана по кровати. А вот в детской чувствуется — постарались ничего не забыть. Оля любящая прекрасная мать, себя обделит, но свитера и теплые колготки для ребенка уложит, пусть даже ради них придется оставить новое платье.
В тайнике на кухне обнаружились триста фунтов мелкими купюрами и записка на немецком. «Ждем тебя. Любим и надеемся».
Намек понятен. Неизвестно, что там товарищи планируют, но Ольга ясно дала понять куда она собирается. Разумно. Русские и немцы эту крепость в жизни не возьмут.
В прихожей в замаскированной нише под дымоходом дожидался своей очереди полицейский «Вальтер» с пачкой патронов и двумя снаряженными обоймами. Теперь крайний случай наступил. Возвращаться в этот дом и этот город смысла нет. Все осталось в прошлом, все важное и нужное уже ушло, а вещи стоят сущие пфенинги чтоб из-за них рисковать. Единственное, Рихард нашел свою старую сумку с плечевым ремнем и переложил в нее содержимое портфеля.
Осталось одно дело. В комнате достаточно светло. Бумага и ручки в столе. Рихард быстро набросал два письма и сложил их в конверт. Все сделано. Больше в этом городе ничего не держит.
С квартирной хозяйкой Бользен удачно разминулся на лестнице первым заметил ее с высоты пролета дождался пока мадам Софи не скроется за дверью.
В конторе «Экспресса» вообще ничего не изменилось. Оккупация совершенно не сказалась на работе компании. Наплыва посетителей и раньше не наблюдалось, почтовая служба весьма специфическая, но по косвенным признакам клиенты были.
— Вижу, вы в штатском. Поздравляю с успешной демобилизацией, — клерк дружелюбно улыбнулся, кивнул как старому знакомому, затем вернулся к регистрации почтового отправления.
— Мне повезло.
— Рад за вас. Если дело терпит, советую зайти дня через два. У нас утверждают новые тарифы по вашим маршрутам.
— Уже напрямик?
— Конечно, собираем партию к отправке сразу через Саарбрюккен. Придет гораздо быстрее, а если принесете письмо через два дня, посчитаем по новым расценкам.