Письма из неволи
Шрифт:
У меня нет здесь книг, но я совсем не чувствую их недостатка, бывают периоды, когда мысли и сознание живут особой, напряженной жизнью, тогда чужие мысли не нужны, потому что своя работает особенно усиленно. Так и теперь: так много думаю, что читать даже не хочется. Мне везет.
14.6.1937 Урокса
Несомненно надо считать, что зачетов у меня не будет с самого начала моего срока. Хотя я не получил официального уведомления, но я повторяю - для меня это сомнению не подлежит. Итак, конец срока надо считать по календарю 10 ноября 1940 года (ведь 40 дней киевского "сидения" мне не зачтено с самого начала)... Я с этой мыслью примирился спокойно, т.к. почему-то на зачеты никогда не рассчитывал особенно.
...Впереди зима, по всей видимости на Уроксе. Нужно думать, что зима и в отношении помещений, и в отношении работы будет одной из самых трудных, проведенных мною в лагере... Что касается питания, то тут, конечно, все в помощи Оли. Пока я работаю сторожем. Как писал тебе, дежурю 12 часов в сутки, с 1 часа ночи до 7 часов утра и от 1 часу дня до 7 вечера. Как-то со сном неважно. Все как будто бы не выспался и голова несвежая. А питаюсь больше всухомятку, т.к. готовить себе пока негде. Погода пока терпимая. Правда, на лето не похоже, но все-таки не так холодно, даже ночью, когда поверх теплой рубашки и свитера наденешь еще свою меховую куртку и сверху пальто.
Душевное состояние в общем хорошее и светлое. В долгие часы стражи мысль за мыслью, снова и снова передумаешь то, о чем думал с первых лет сознательной жизни, когда, помню, папа звал меня "мальчик думающий думу". И в этом главная причина все растущего оптимизма, каждый год и каждый день жизни укрепляет в глубине сознания основы мировоззрения и жизнепонимания. Одинок я здесь очень. Перемолвиться не с кем. Тем ощутимее с Любимым в глубине сердечной. Книг почти нет.
7.8.1937 Урокса
У меня... неопределенность. Поеду ли я куда-нибудь, останусь ли здесь, ничего не знаю теперь. Чувствую только, что ближайшие месяцы будут очень, очень нелегкими, что наступает в моей лагерной жизни, может быть, самая трудная полоса. Я хотел бы все-таки уехать. Как-то дико здесь в этом уголке. Работа не легче, чем в самые трудные дни моего лагерного существования. С питанием много затруднений. Полное одиночество... Так много грубого и угнетающего кругом. Ночная бессонница после работы от клопов. Такое мелкое, неважное принимает фантастические размеры, смешиваясь с большим и подлинно трудным.
19.8.1937 Урокса
Пока у меня все по-прежнему. Но сердце предчувствует близость испытаний. И спокойно сердце... Но неожиданно из какой-то глубины в самые трудные минуты вздымаются волны радости и заливают лучистым теплом.
22.8.1937 Урокса
...вполне возможно, что зимовать буду здесь, хотя, конечно, все неопределенно, может быть и уеду куда-нибудь. У меня благополучно. Я перешел в другую бригаду, где сосредоточена 3-я категория, и работа у меня теперь полегче... Погода стоит хорошая. С утра туманно и пасмурно, а днем разогревает, бывает солнышко и весело. Пилю, вожусь всячески с дровами и всяким лесом, но, повторяю, теперь легче. Норму далеко не всегда выполняю, что отражается на питании. Легче стало в отношении клопов, потому что все-таки прохладнее. Бескнижье у меня сильное. Когда устанешь, читать по-английски трудновато, хотелось бы чего-нибудь полегче, да нет ничего под руками. Таковы внешние условия.
Ну, а душу можно ли рассказать? Как облака, сменяются в душе настроения и волны чувств и мыслей. Бывает тоскливо и трудно и одиноко. Но все ж таки в общем тихое и твердое сознание, что жизнь, несмотря на все, таинственна и глубоко прекрасна. Благословение миру и жизни звучит в глубине сердца непрестанно.
9.9.1937 Урокса
Все у меня благополучно. Осень стоит хорошая. Как-то понемногу, чувствую, за эти годы не только "попривык" к северу, но и что-то полюбил в нем. Эта свинцовые облака, этот вечер, день, суровый и напряженный, как на некоторых "петербургских" эскизах Серова и Кустодиева, озеро, широкий залив Выгозера, далекий берег с лесом, где все заметней и заметней золотятся березы, и наше уединение.
Во всем есть своя красота, и суровая, с такой же горьковатой примесью, как морской ветер. И так по-особенному ласкают неожиданные лучи похолодавшего солнца.
Я переехал в новый барак. Люди здесь хорошие, спокойно и тихо. Только вот живу я "на втором этаже". Но зато как будто крысы сюда не достигают, а то внизу они прогрызли мое пальто, брюки, мешок. Работаю по-прежнему на лесной бирже, главным образом, на "откатке".
Читать нечего. Вот томик Пушкина лежит у меня. Но меня почему-то тянет к Лермонтову... Хотелось бы сказочного чего-то. Вот достать бы Тысячу и одну ночь и читал бы каждый день по сказке до конца срока... Но ведь не достанешь...
24.9.1937 Урокса
Мой барак так не похож на тот домик, где ты у меня гостила. Представляешь ли ты мою жизнь? Мою верхнюю полку, громадное преимущество которой - что у меня нет соседа, я один, шумную барачную жизнь с шумным "домино", с густой приправой ругани и человеческим горем и с этими проблесками красоты образа неизреченной славы среди язв прегрешений. Представляешь ли ты мое утро, когда встаю по призыву звенящей рельсы, выхожу из барака и всматриваюсь в дали над озером: что на небе - свинцовый ли сумрак или осенняя лазурь ласкает последней лаской, и каково озеро, бурлит ли оно белыми барашками или, как иногда, спокойно и прозрачно. Ведь от этого зависит весь день: десятичасовая работа не страшна, когда ласково и солнечно небо, и, напротив, - мучительна, если моросит дождь, особенно когда к тому же работаю на сыром и холодная влага просачивается через сапоги к пальцам. Вечер после работы, обед, "проверка", жужжит барак, а я у себя наверху какой-нибудь час, пока светло, перелистываю книгу, а потом со своими мыслями и воспоминаниями.
Только поздно, когда барак засыпает, слезаю со своего верха и один брожу, думаю, думаю. А ночью выйдешь из барака и любуешься трепетным светом северного сияния. Жив и здоров.
5.10.1937 Урокса
Брр... какой день сегодня. Мокро под ногами, воздух весь пропитан сыростью, сверху что-то брызгает, не то снег, не то дождь, небо свинцовое, а ветер стонет и рвет все кругом... Плохо было бы, если бы сегодня, как в эти последние дни, мне пришлось бы переправляться в утлой лодочке через озеро...
12.10.1937 Урокса
Жив, здоров. В моей жизни кое-какие перемены, но, Бог даст... напишу об этом после... Пока что не работаю.
28.10.1937
Я жив и здоров. Теперь пока что сижу без работы. Душевное состояние спокойное. Не волнуйся, если в письмах будет задержка.
10.11.1937
Не волнуйся, не беспокойся, что так редко теперь пишу. Я жив и здоров.
\Может быть, скоро напишу подробнее и буду писать чаще.
Декабрь 1937
Переписка прекратилась.
Июль 1940