Письма Клары
Шрифт:
Перед самым приходом одноклассниц Ева выставила поднос с Bloody Магу[27], чтобы все было готово к началу приема, и притушила свет.
Их было немного, всего то Нора, Памела, Эдит, Китти, Вера и Анн-Мари, но они вошли, и в прихожей возникла суматоха, пока они пытались снять с себя зимние плащи, пальто и сапоги и тут же обнять друг друга. У кого-то были с собой цветы, которые надо было вынуть из пакетов. И лица их не сразу можно было узнать. Нора была похожа на саму себя, она только стала гораздо крупнее.
— Ага! —
Все засмеялись в ожидании одной из тех маленьких речей, которые Нора любила произносить перед классом на праздниках, но Нора лишь подняла свой бокал и взглянула на Еву.
— Добро пожаловать… — неловко начала Ева, — много времени прошло с момента нашей последней… — И она сердито подумала, что если уж ты ставишь себя выше других, то можно и помочь, если тебе это ничего не стоит… И с великим удивлением Ева обнаружила, что она обижена на Нору.
— Как у тебя уютно, — сказала Вера.
Анн-Мари спросила:
— Ты можешь дать мне рецепт Bloody Магу? Это ведь с перцем, да?
— Разумеется, табаско[29], водка и немного перца.
Анн-Мари серьезно кивнула.
— Разумеется, перец, — сказала она, — конечно.
Наступила тишина.
— Ну вот, — высказалась Памела, — вот мы и собрались. — Повернувшись к Вере, она спросила: — Что у тебя нового в последнее время?
— Ничего особенного, — ответила Вера и начала рыться в своей сумке.
— Здесь полно сигарет, — заметила Ева, — ты куришь?..
— Спасибо, конечно, но я никогда не пробовала.
— Весело все это… — произнесла в воздух Китти.
— Я долго думала, что следовало бы попробовать, но как-то не получилось.
Снова воцарилась тишина.
Ева, словно разбежавшись для прыжка, начала:
— А помните, когда мы были, кажется, в восьмом…
И они стали спасаться этими неизбежными школьными воспоминаниями и оживленно болтали, и называли друг друга Бантик, и Егоза, и Плакса… Они вдруг почувствовали себя свободно, как в детстве. Они ели и пили и привыкали к новым лицам друг друга. Нора сидела в кресле-качалке, чуть-чуть покачиваясь, она и в самом деле была выше других. Она разглядывала их и говорила совсем мало.
Внезапно Китти сказала:
— Я знаю, мы давали друг другу дурацкие прозвища, но Нора была просто Нора, и только! Почему? И как теперь быть? Нора, тебе бы следовало взять инициативу в свои руки, я знаю, у тебя получится. Мы, например, можем рассказывать по очереди. Замужем мы или нет, работаем ли, коротко и ясно, зато будем знать друг о друге все на свете?
— Китти! — воскликнула Вера. — Ты сердишься?
— Да нет, я просто знаю, как это будет; кто-то выиграл в лотерею, кому-то сделали операцию, а еще кто-то ездил на Мадейру[30], и дальше мы можем сколько угодно болтать о лотереях, операциях и турпоездках.
Памела сказала:
— А почему бы и не поболтать об этом? Зачем ты так?..
— Не выпить ли нам по чашечке кофе? — спросила Ева, а Вера воскликнула:
— Может, нам поиграть в какую-нибудь игру?
Нора поднялась с кресла-качалки и захлопала в ладоши.
— Девочки, девочки, — сказала она, — у меня есть идея!
— Тишина в классе! — воскликнула Китти. — У Норы есть идея! К доске!
Ева удержала Китти за руку, и Нора продолжила свою речь:
— Помните историю о том, «кого нужно было бы спасти в первую очередь из горящего дома»?
— Точно не помню, — ответила Эдит, — но кого бы ни спасли, это все равно было бы ошибкой.
Китти подняла руку и детским голоском пропищала:
— Господин учитель! А не можем ли мы поиграть в эту забавную игру, когда кто-то один выходит из комнаты, а другие говорят правду?
«Она не пьяна, — подумала Ева, — она не в себе. Что мне делать?..»
Нора шутливо воскликнула:
— Последнее занятие перед Рождеством! Всем можно веселиться и болтать о чем угодно! Вот хорошая игра! Что бы вы сделали, если бы знали, что жить вам дано столько-то и столько-то времени?
Она снова опустилась в кресло-качалку.
— Очаровательно! — осторожно произнесла Вера.
— Сколько времени остается? — спросила Памела.
— Решай сама, — ответила Нора.
— Неделя?
— Нет, — сказала Анн-Мари, — тогда ничего не успеешь!
— Полгода? — предложила Эдит.
Вера сказала:
— Но тогда успеешь испугаться.
Они сойтись на одном месяце, документы и деньги распределили, каждая из них должна была то, что она написала, положить на стол перед Евой, не подписываясь. Она смотрела на них, пока они писали, писали так весело и серьезно, смотрела, удивляясь тому, как эти всегда сдержанные дамы охотно выдают себя, затеяв светскую игру. Ей пришли в голову анкеты: что ты знаешь об… что ты можешь рассказать об… а у тебя меньше часа в распоряжении.
Но вот они поднялись и одна за другой положили сложенные листки на стол.
— Читай! — сказала Нора.
— «Я сделаю дома генеральную уборку».
— Но это, пожалуй, и так делают! — воскликнула Анн-Мари. — А кроме того, за месяц дома снова станет грязно! Там есть еще что-нибудь?
— «И сожгу все письма, которые кого-то могут огорчить».
— Хорошо! — воскликнула Китти. — Господин учитель, Нора! Ей нужно поставить пять!
— Четыре с минусом! — сказала Нора. — Это не оригинально. Ева, читай дальше.
— «Нужно понять, чего мне всегда хотелось сделать, и сделать это, ни с чем не считаясь, думая только о себе».
Эдит сказала:
— Но ведь за месяц нельзя поменять профессию… И, кстати, Анн-Мари! Разве непонятно, чего она желает?
— Она, пожалуй, никогда этого не знала, — прервала ее Вера. — Поймет позднее. Ева, давай следующий листок.
— Здесь нарисована картина, очень скверная картина. А под ней масса текста, перечеркнутого черным карандашом.
— Это Китти! — закричала Эдит.