Письма мертвой королеве
Шрифт:
— Между прочим, остатки разума он потерял из-за твоей дочери! — начал терять терпение Тор. Локи с мученическим видом закатил глаза:
— И что, теперь я ему лекарь и сиделка? Послушай доброго совета, уведи его оттуда. Фенрир, не встревай! — оклик, резкий, как щелканье бича, приморозил сорвавшегося было с места оборотня.
— Стреляйте же! — кричал Бальдр. — Или вы не доверяете царскому слову? Что, в Асгарде перевелись смельчаки? — он приглашающе распахнул руки, привалившись спиной к деревянному щиту мишени и став похожим на геральдическую фигуру.
Где-то
— Ты чего?
Нанна кулачками протерла глаза, тряхнула головой. Мать не раз повторяла: трогательный лепет насчет «вострепетавшего сердца» и «растревоженной души» хорош только для мужчин, которых надлежит очаровать и покорить, но в женском кругу выглядит преглупо. Женщины с лету распознают фальшивку. Да и зачем ей притворяться перед Сиф?
— Солнце напекло, наверное… Благодарю, почтеннейший, ваши изделия настолько превосходны, что я не могу пока решить, какое именно предпочесть… Сиф, мне нужно отыскать сына. Он убежал с приятелями на карусели.
— Пойдем, взглянем, — согласно кивнула валькирия. Помялась и спросила: — А мужа своего ты как, проведать не хочешь?
— Зачем? — искренне удивилась Нанна. — Рядом с ним Тор. Что может случиться, если рядом с тобой Тор? Ровным счетом ничего. Бальдр просто перебрал. С мужчинами такое порой случается. Вечером я с ним потолкую, и он быстро придет в себя.
— Ну-ну, — Сиф явно придерживалась иного мнения, но промолчала. Она бы предпочла быть на поле, рядом с мужем, а ребенок… Всегда найдется, кому приглядеть и позаботиться о ребенке, коли он настолько бестолков, что не в силах сделать этого сам.
Привлеченные криками и запашком грядущего сандала, к стрельбищу начали со всех сторон стекаться зеваки. Среди которых затесался безвестный эйнхерий, в достаточной мере пьяный и подзуживаемый дружками, чтобы натянуть тетиву на луке и выстрелить в сторону фигуры около мишеней. По причине бурлящего в крови эля рука воителя была не слишком тверда. Пущенная им стрела даже не задела Бальдра, еще на подлете плавно распавшись на две половинки, упавшие на землю.
В наступившей тишине кто-то изумленно и громко свистнул.
Бальдр едва успел заметить промельк второй стрелы, на сей раз отправленной в полет рукой мастера. Стрела должна была вонзиться ему в плечо, но налетевший невесть откуда порыв ветра слегка отклонил древко в сторону. Тяжелый железный наконечник ткнулся в раскрашенное дерево мишени. Бальдр даже испугаться не успел — в конце концов, впервые в жизни в него в упор выстрелили из лука, а стрелы, оказывается, летят так быстро, не успеешь и глазом моргнуть…
Бальдр на миг зажмурился. Не пытаясь протрезветь и вернуть себе ясность рассудка, но призывая воспоминания о дурманном напитке ётунов. Погружаясь в синюю вязкую глубину отчаянной вседозволенности. Стреляют — ну и пусть! Потешатся напоследок, а завтра он оседлает коня и уйдет из Асгарда на все четыре стороны. Следом за ветром и волнами, в поисках своей мечты. Отныне он неуязвим, чего ему страшиться?
Стрелы посыпались чаще, к пугающей забаве присоединились и другие охотники. Бальдр расхохотался, глядя на расщепляющиеся, вспыхивающие в полете, отклоняемые неведомой силой стрелы. Кто-то из асов метнул в него боевым топориком на короткой изогнутой рукояти. Сверкающее лезвие мелькнуло у самого лица, обдав зловещим холодком — и, крутясь, топорик пролетел дальше, упав далеко за линией мишеней.
Хермод, отвечавший за порядок на состязаниях, поёжился и сунулся к старшему брату:
— Тор, мне это не по душе. Они совсем с ума посходили. Колдовство колдовством, но вдруг что неладное?..
Тор нахмурился. Правая рука сама собой потянулась к широком раззолоченному поясу… но верного Мьёльнира на нем не было. Мьёльнир мирно покоился на крюках в личных чертогах Громовержца, потому что никто не является на праздничные гуляния с оружием. Конечно, молот всегда можно призвать, и спустя пару ударов сердца он возникнет, привычно ложась в ладонь… но чем ему поможет Мьёльнир? Не собирается же он молниями разгонять толпу вошедших в раж соплеменников, с улюлюканьем и гоготом стреляющих по его младшему брату?
Неожиданное и опасное развлечение многим пришлось по вкусу, особенно когда стало очевидно: оружие не в силах причинить Бальдру вред. Стрелы взлетели жужжащим облаком, Бальдру достало сообразительности не искушать судьбу больше необходимого и застыть неподвижно, в ужасе слушая тот похожий на частую дождевую капель звук, с которым стрелы впивались в дерево. Мишень ощетинилась, как изготовившийся к сражению еж, и лишь в пустом пространстве посерёдке смутно угадывался человеческий силуэт.
Ни одна из стрел не задела Бальдра.
— По крайней мере, теперь у парня развеялись последние сомнения относительно того, как сильно его любят сородичи, — с холодным смешком изрек Локи. — Отличное представление, благодарю. Редко когда такое увидишь.
Хермод решительно сорвался с места и быстрым шагом направился вдоль ограждающих лент, угрожающе рявкая на разгоряченную толпу:
— А ну, прекратили! Позабавились — и будет! Прах вас раздери, во имя всех богов, это же Бальдр, а не тролль какой приблудный! Опустить луки, я кому сказал!..
Потрясенный Бальдр на подгибающихся ногах шагнул прочь от мишени. Он всегда догадывался, что асы по природе своей жестоки, но ему не приходило в голову, что их жестокость может обернуться против него, одного из своих, сына Одина. Им выпала возможность пострелять по сородичу, и они радостно и сполна ей воспользовались. Нет, прочь отсюда, бежать как можно скорее! Как он мог столько лет быть таким слепцом? Что ж, спасибо, сегодня они открыли ему глаза. Он порвет свою золотую цепь. Никто не сможет его догнать и вернуть обратно в клетку.